Не хочу сказать, что я не испытываю признательности за Ваше благое намерение дать мне «образование». Полагаю, что Гарвард ничем не хуже любого другого учебного заведения традиционного типа: за бессмысленно потраченные там годы у меня сформировалось резкое и аргументированное неприятие американских устоев жизни, а также институтов власти. Но когда Вы предлагаете мне приехать в Америку и штамповать нимф для фонтанов на потребу всякому жулью, это переходит все границы…

Стаббс, усмехаясь, поднял глаза от листка.

— Ну, — повторил Барнс, — что скажешь? Он тронулся умом?.. Или продажа им каких-то фигурок доказывает, что это я тронулся умом?

— Ни то ни другое, — рассмеялся Стаббс. — Вы невзлюбили Луиса не за то, что он талантлив. Просто вам трудно забыть, как он в течение одного года пытался уйти в монастырь, попал в облаву на демонстрации в поддержку Сакко и Ванцетти, а затем сбежал с профессорской женой.

— Так он формировал свою личность, — сухо произнес Барнс, — расправлял крылья. Одному Богу известно, какие номера он откалывал за границей.

— Вероятно, сейчас его личность уже сформировалась, — миролюбиво сказал Стаббс; он всегда хорошо относился к Луису Айэрленду и сейчас втайне решил написать тому и узнать, не нуждается ли он в деньгах.

— Как бы то ни было, он теперь не имеет ко мне никакого касательства, — объявил Барнс. — Я ему больше не смогу ни помочь, ни навредить. Если мы признаем его успехи (на мой взгляд, весьма сомнительные), давай-ка все же разберемся, к чему мы пришли. На следующей неделе я поеду в Миннеаполис, чтобы повидаться со Скофилдом, но прежде надо подвести баланс. В моем представлении, успеха добились ты, Отто Шлак и Джеймс Мацко (я не беру в расчет его личные качества); ну, допустим, Айэрленд сумеет стать великим скульптором. Это четверо. Уинфилд исчез. От него ни слуху ни духу.

— Возможно, где-то процветает.

— Нет, он бы дал о себе знать. В его случае мой эксперимент придется считать неудачным. Дальше: Гордон Вандервиер.

Оба помолчали.

— В отношении Гордона я теряюсь, — начал Барнс. — Парень вполне воспитанный, но после окончания колледжа на связь почему-то не выходит. Из вас шестерых он был самым младшим, что дало ему определенные преимущества: перед поступлением в колледж два года проучился в Андовере, а затем поехал в Принстон, где, по вашему выражению, «всех уделал». Но после этого вроде как обломал крылья: вот уже четыре года валяет дурака, ни в одной фирме долго не задерживается, не способен сосредоточиться на работе — однако живет себе и в ус не дует. На Гордоне, похоже, можно поставить крест.

И тут ему сообщили, что в приемной находится Гордон.

— Просит о встрече, — объяснил Барнс. — Как видно, что-то задумал.

В кабинет непринужденно вошел молодой человек приятной наружности.

— Приветствую, дядя Эд. Здорово, Джек! — Гордон опустился в кресло. — У меня куча новостей.

— Относительно чего?

— Относительно меня.

— Догадываюсь. Тебе только что поручили организовать слияние концернов «Дж. П. Морган» и «Куинсборо Бридж».