— Эх, жалко как… упустили, — притворно сожалел Марукин. — А ведь уже в руках держали! Я ж его логически вычислил. Ну где, думаю, ему еще быть? Где? И точно!

Следователь сообщил:

— А я Бланка только слегка тряханул, и он сразу же раскололся.

— Молодец, Григорий Тимофеевич! Я ж говорил, сработаемся. Ты у нас добрый следователь, головой работаешь. А я злой, ногами хлеб зарабатываю. Что теперь делать будем? Установим наблюдение?

— Нет. — Следователь закурил. — Он сюда уже не вернется. Я хочу его в затопленном доке поискать. Он там в свое время Алексея Самойлова прятал, значит, место знакомое.

— А я вот все кумекаю — кто ему помог отсюда бежать? Один бы не справился. Он же раненый, вон тряпок окровавленных сколько после себя оставил.

— Вот и я думаю, по всем прикидкам — были у него сообщники, — согласился следователь.

Марукин задумчиво протянул:

— Есть у меня одна мыслишка. Не дает мне покоя этот московский гастролер.

— Москвин?

— Ну да. Уж больно много совпадений. Не успел приехать — сразу смотрителем на маяк. Потом — раз! — вещдок вдруг нашел.

Буряк пояснил:

— Он ученик профессора Сомова. Поэтому и приехал лично.

Марукин поднял палец:

— Вот именно. Лично. Его сюда никто не звал. А не успел приехать, сразу же смотритель убежал! И откуда? С маяка.

— Да, сплошные совпадения. Значит, думаешь, писателя надо прощупать? — Следователь задумался.

— Полина? Не ожидал тебя увидеть… здесь. Здравствуй.

— Здравствуй, Боря. Зашла к тебе на полчасика. Цветы надо полить, а то засыхают.

— Да я понимаю, понимаю. Можешь не объяснять.

— Ну, я пойду. Я уже все сделала, — Полина засуетилась.

Самойлов пристально смотрел и улыбался. Полина начала заикаться от волнения:

— Я вижу, что у вас все в порядке. Теперь я могу быть спокойна. И все… ухожу уже.

Самойлов медленно произнес:

— Да ничего страшного, что ты оправдываешься? Я тебя понимаю.

Полина, уже решительнее, сказала:

— Знаешь, Борис, на самом деле я хотела сказать тебе кое-что важное. Но, похоже, ты не в том настроении, так что… я пойду.

— Да нет, Полина, ты пришла как раз вовремя. Рассказывай, — улыбнулся Самойлов.

— В общем, Боря, я была в тюрьме у Ирины.

У Самойлова улыбка сползла с лица, он нахмурился:

— И что нового ты узнала?

— К сожалению, ничего утешительного. Ирину скоро депортируют из нашего города — ее будут судить в Якутии.

— И ничего нельзя сделать? Полина сокрушенно вздохнула:

— Наверное, можно. Но Ирина отказывается принять помощь. И от меня, и от тебя, Боря.

— А ты согласилась с ней?

— Я пыталась ее переубедить. Но она ничего не хочет слышать. Она попросила, чтобы я передала ее слова тебе. Вот я и пришла.

Самойлов посмотрел ей в глаза:

— Получается, что Ирина не хочет стоять между нами. И ты вернулась ко мне, Полина?

— Борис, ты меня не понял, — возразила Полина. — Я не возвращаюсь к тебе.

Самойлов покачал головой:

— Полина, не притворяйся. Я тебя очень хорошо знаю и прекрасно понимаю, почему ты пришла именно сюда.

— Борис, ты совершенно извратил мои слова, — Полина всплеснула руками.

— Ничуть. Потому что поговорить об Ирине ты могла со мной по телефону.