— И дальше будут вынуждать! — Я прикусываю язык. — Молчи, — кричу себе. — Пусть мама решит сама. Чтобы не сожалела. Не дави на неё. — Прости, мама, ты можешь остаться с ним, я умею жить одна. Я привыкла.

Что я вру? Я не умею. Мне страшно жить одной. И тут я вру. Я — подлая. Я — злая. Я — ханжа. Я хочу оторвать маму от Дениса, пусть ни мне, ни ей… Вот в чём дело! Главное — это. Просто я не хочу признаться себе в этом.

— Решай, мама, сама. Но ты хорошо подумай. Разорвёшь, а потом… что останется у тебя? Бросишь всё… столько лет ты обуючивала дом! А если отец женится? Всё твоё — чужой женщине! Ты потом мне не простишь. — Встаю и иду к себе.

— Никогда не думала, что ты можешь решиться… — зыбкий голос Ангелины Сысоевны. — Завидую тебе.

Не у кого спросить, едет Денис в тот же город, что и мы, или в другой. А может, вообще не кончил школу, а на выпускной бал пришёл к маме?! Виктор нем, как рыба. Неизвестность гоняет меня по комнате.

Ляг спать, — приказываю себе.

Сегодня последняя ночь дома.

Отец — у костра. С Валентиной. А может, не с Валентиной. Какие слова он говорит ей, той, что — у костра? Почему не спешит домой? Сторожит очередную жертву?

Денис — под окном в гостиной… сторожит маму. Мама уже жалеет…

В какой-то миг осознаю… на мне голубое платье. Не выпускное, подвенечное. Оно облепило меня и лишь от колен разлетается в разные стороны. Я выхожу замуж за Дениса. И Денис — под моим окном.

Раздвигаю шторы и — отшатываюсь.

Стоит Денис. В своём сером костюме, в галстуке.

Попросит вызвать маму?

Но руки уже у шпингалета, обе, пытаются приподнять его. Не могу ухватиться, скользят.

Проходит сколько-то минут, пока окно распахивается.

Денис улыбается.

Почему он улыбается?

Он — праздничный.

— Пришёл проститься.

— Со мной?

— С тобой. На рассвете уезжаю. Отец везёт меня на машине в райцентр, оттуда — в десять утра на поезд.

— Куда ты едешь?

— В столицу. Учиться. За два года окончу институт.

— За два? Пройдёшь программу пяти?

— За два — программу пяти. Ты же знаешь, я могу.

— Зачем ты пришёл ко мне?

— Мы — друзья? Разве нет?

Он заискивает передо мной. Он вовсе не праздничный. Это — костюм, это — галстук, это — широкие плечи… глаза у него — загнанного зайца. Мама велела ему наладить со мной отношения.

Денис стоит за окном, его голова вровень с моей.

Захлопнуть створки, задёрнуть шторы.

Ему не нужно дружбы со мной. Ему нужна только моя мама.

— Почему ты не веришь мне? — спрашивает Денис.

«Тебя прислала ко мне мама?» — уже открываю рот — задать этот вопрос и — не задаю. Не ответит.

Чужой… а я — улыбаюсь.

— Разве мы не были с тобой друзьями с детства? Помнишь, ты принесла Хомке травы, села к клетке и просовывала по стеблю? Помнишь, мы с тобой чесали Бега? Тётя Рая принесла скребок и щётку. И ты собирала шерсть в полиэтиленовый пакет. Я спросил, зачем тебе шерсть, ты не ответила. Я до сих пор не понимаю.

— Что тут понимать? Я тоже хотела собаку, но отец не любит животных. Шерсть Бега я смотала в клубок и клала к груди. Закрою глаза, и у меня… Бег… дома. Так засыпала. До сих пор клубок есть.

— Помнишь, мы ели кукурузу все вместе, и Хомка с Фимкой, и даже Бег.