— Что мне за это будет? — спросил Маликов.

— За организацию убийства? — Турецкий сделал вид, что он не понял обращенного к нему вопроса.

— За помощь следствию, — скривился Маликов.

— Это зависит от того, что вы расскажете, — пожал плечами Александр Борисович. — Но хуже точно не будет.

— Я не маленький ребенок, — резко сказал Маликов. — Мне надо знать конкретно. Что я получу, если назову имя человека, заказавшего этого очкарика. Я хочу, чтобы с меня сняли обвинение в организации убийства.

Александр Борисович вспомнил дернувшийся правый глаз Маликова.

— Боюсь, что одного вашего слова будет недостаточно.

— У меня есть доказательство.

— Что за доказательство?

— Пленка. Запись нашего с ним разговора. Когда он мне делал заказ и называл сумму. И имя этого парня. Я тогда взял с собой диктофон и записал весь наш разговор. На всякий случай. И вот случай подвернулся.

— Если все действительно так, как вы говорите, то это меняет дело, — сказал Турецкий. — После того как вы дадите показания и мы найдем и проверим вашу пленку, обвинение в организации убийства Дмитрия Корякина с вас будет снято. Вы готовы назвать заказчика и дать показания?

Маликов посмотрел на стену. Молчание опять растянулось на несколько минут.

— А, черт с ним, — сказал наконец Маликов, — пусть тоже на нарах попарится. Ему не повредит.

…На следующий день на основании свидетельских показаний, данных Михаилом Маликовым, оперативной группой Владимира Яковлева в своем рабочем кабинете был арестован генеральный директор ООО «Кассета» Вячеслав Фартунов.

8

Заместитель начальника ГУВД Москвы Цезарь Аркадьевич Матвеев ехал на эту встречу с тяжелым сердцем и гадким ощущением во рту. Он бы с большим удовольствием не поехал никуда, а напился бы в одиночестве в своем кабинете, но пропустить встречу было никак не возможно. В их телефонном разговоре Игорь Иванович Донской был краток.

— Жду тебя через час, — сказал он и положил трубку.

И все тут. А если дела? А если совещание? Игоря Ивановича Донского такие мелочи не интересуют. Садись, Цезарь Аркадьевич, в машину и дуй, невзирая на пробки, под своей синей мигалкой хоть на край света. И смотри еще не опоздай.

«Что же случилось? — думал Матвеев. — Вроде ведь ничего такого. Все ведь спокойно».

Но тон Донского явно говорил об обратном.

Ну что же, он, Цезарь Аркадьевич Матвеев, едет. А что толку гадать? Скоро и так все будет ясно. Но насколько же спокойней и приятней было бы сейчас сидеть, заперевшись в своем кабинете и, выключив свет, пить рюмку за рюмкой. А не нестись на полной скорости за город по Рублевскому шоссе, чтобы, доехав, выслушать в свой адрес всю ненормативную составляющую великого и могучего русского языка.

У ворот Матвеева встретил Вадим, телохранитель хозяина дома.

— Здравствуйте, Цезарь Аркадьевич, проходите. Все уже в сборе, — сообщил он.

— Здравствуй, Вадик, — пролепетал Матвеев.

Начало, не предвещающее ничего хорошего. Сколько раз Цезарь Аркадьевич бывал в этом доме, и каждый раз у ворот стоял хозяин — Стае Молодчиков — собственной персоной. А теперь, видите ли, Матвеев рожей не вышел. Встречать его выходит телохранитель. Но ничего-ничего, Цезарь Аркадьевич тоже не дурак. Его, как салагу, на понт не возьмешь. Цезарь Аркадьевич дураком бывает только тогда, когда ему это выгодно. А так у него на всю эту честную компанию материальчика целый сейф. И какого материальчика! Самого что ни на есть отборного.