Доун не могла наглядеться на Фрэнка. Вокруг его рта пролегли глубокие складки, отчего улыбка стала еще выразительней; взгляд был ясный, не одурманенный похмельем, зеленые глаза, окруженные сеточкой морщин, излучали спокойствие. Кожа, исчерченная временем, напоминала карту, указывающую путь к бесценным сокровищам. Темные волосы походили на нестриженный газон, но газон, как отметила дочь, слегка поредел с момента ее последней встречи с отцом.

Доун скучала по нему; она и не догадывалась, что скучала так сильно.

Они опять обнялись. Девушка обратила внимание, что у спортивного, накачанного Фрэнка выросло брюшко. Значит, Эва его неплохо кормила.

— Как ты, Доуни? — спросил он.

Что на это ответить?

— Я тебя разыскала, значит, со мной все в порядке. Погоди… — Доун стиснула отца еще разок и, позабыв о боли и ранах, быстро осмотрела длинную цепь, сковывающую его руки. — Надо вытащить тебя отсюда.

— Ну, не торопись… — Фрэнк пригладил ее волосы, поцеловал в лоб и снова прижал к себе. — Лучше б ты была галлюцинацией… Эва такая мастерица их насылать!

Каков отец, такова и дочь.

— Нам надо о многом поговорить… — Она отвернулась и дернула цепь, прикрепленную к стене, но звенья держались намертво, а Доун была не в лучшей форме.

— Крепкая штука? — Фрэнк попробовал разогнуть одно звено. Безрезультатно. — Ты не представляешь, как я боролся с этими кандалами. Они из какого-то сверхпрочного серебра. У Эвы всегда все самое лучшее.

Неужели он шутит?! Она ошеломленно посмотрела на отца. В тот же миг Доун поняла, что у Фрэнка имелось достаточно времени, чтобы привыкнуть к тюрьме, — над чем ему еще оставалось смеяться? Теперь это была его реальность, его жизнь. Да-да, обычные будни: сидеть на цепи при жене, восставшей из мертвых в ипостаси вампирши.

Доун осмотрелась: комната весьма уютная, хотя камин, похоже, много лет не разжигали; диваны и кресла, словно заказанные по эксклюзивному каталогу; мини-холодильник, телевизор; за приоткрытой дверью виднелся чистенький туалет с душем.

— Смотрю спортивные каналы в свое удовольствие… — Фрэнк погладил дочь по голове. — И никто меня за это не пилит.

Он указал на встроенные камеры наблюдения.

— Ага! — воскликнула Доун. — Вот как она следит за комнатой!

— Думаю, основной зритель Джулия. Ты заметила ее? Приносит мне еду, и периодически считает своим долгом напомнить, какая честь сидеть на цепи у Эвы. Тупая овца!

Доун немного успокоилась. Фрэнк Трезвый выражал свои мысли на удивление гладко и связно. Впрочем, об этом можно подумать потом. Сейчас она просто радовалась его присутствию и прикидывала, как им сбежать из плена.

Фрэнк опустился на диван.

— Лучше посиди. Приветственной делегации мы вряд ли дождемся.

Он что, издевается?

— Где-то должен быть выход, и я его найду.

— Какой, к черту, выход… Даже не мечтай выползти через дымоход! Он перекрыт, осталось лишь крошечное отверстие в середине. — Фрэнк бросил на нее лукавый взгляд. — Я все перепробовал.

Ладно… Неужели ни малейшей надежды?

Отец неторопливо подошел к камину. Цепь натянулась: ее длина позволяла спокойно разгуливать по комнате, но к дальней двери подойти не давала.

«Браво, Эва!» — подумала Доун. Фрэнк не мог напасть на своих тюремщиц и в то же время сохранял определенную свободу движений.

Девушка просунула голову в камин. Действительно! В дымоходе виднелась всего лишь маленькая дырочка.

Одна из труб. Красный палец.

Доун вылезла обратно в комнату, удивляясь, что Кико на самом деле сумел что-то увидеть.