Регг торжествующе вскинул клинок.

— На этом поле нет обычных людей!

Трев затрубил в рог, их воины подхватили торжествующий клич и сомкнули строй.

Земля дрожала от топота сотен великанов. Их клинки в высоту были не меньше роста самого Регга, их руки — толщиной с его ноги, а ноги — толщиной с дубовые стволы. Но, по крайней мере, Регг даст своему клинку попробовать их плоти, и его лезвие пустит им кровь вместо теней.

— Готовсь! — закричал он, пока великаны бежали к ним.

Вместе с прочими ходоками Наян повторял процедуру спасения снова и снова. Они многих вытащили из смыкающихся разломов, но не всех, и крики некоторых поглотила сжавшаяся земля. Наян моргнул, когда крики стихли.

Он быстро пересчитал своих людей и понял, что не хватает Вирхаса.

Вирхас стягивает к нам тени, и я чувствую рывок в животе, сопровождающий магическое перемещение. В момент, когда мы возникаем, я чувствую тёплые, ритмичные ментальные пульсации силы Источника, ласковый прибой моей зависимости.

Тени вокруг нас расступаются. Мы стоим в просторном зале в недрах Саккорса, в магическом сердце города. Кровавый свет заливает помещение. Здесь нет ни входов, ни выходов. Я помню, что зал Источника — просто полость внутри летающей горы, киста, попасть в которую можно только с помощью магии.

Источник, грани которого гудят от энергии, висит в воздухе, перпендикулярно полу, окружённый лишь собственной энергией. Он вспыхивает и пульсирует, как бьющееся сердце. Я протягиваю руки и позволяю силе омыть меня, проникнуть внутрь, пройти меня насквозь. В мгновение ока моя сила удваивается. Мне становится трудно дышать, как будто воздух слишком густой, чтобы протиснуться в мои лёгкие.

Источник отражается в тысячах отполированных панелей, вделанных в стены и потолок — это увеличивает его силу. Я тоже снова и снова отражаюсь в зеркалах, и я потрясён тем, что кажусь не многочисленным; я кажусь расколотым.

Тени Вирхаса сжимаются вокруг него защитным жестом. Он моргает, как будто сама комната готовится его удариться. Он хватается за голову, шатается. Когда он поднимает взгляд, я вижу струйку крови, текущую у него из носа. Он не способен закрыть свой разум от прилива ментальной энергии Источника.

— Что это за место? — спрашивает он, и язык у него заплетается.

— Иди, — отвечаю я ему, и моя власть над его сознанием превращает это в приказ. — Здесь тебе больше нечего делать. Иди к своим товарищам. Никому не говори, куда ты забрал меня.

— Друг мой, ты уверен? — спрашивает он, и кровь начинает течь у него из второй ноздри. — Я могу остаться.

Я восхищён его преданностью.

— Иди. Со мной всё будет хорошо.

Как и многие наркоманы, я предпочитаю предаваться своему пороку в одиночестве.

Вирхас кивает, тени вокруг него вздымаются, и он растворяется в черноте. Я остаюсь наедине с Источником.

Едва возникнув в воздухе позади Кессона Рела, Кейл и Ривен вонзили свои усиленные магие клинки в окружавшие его тени. Кейлу показалось, что он ударил Клином Пряжи в латный доспех дварфов, но его зачарованный меч всё равно вошёл на какую-то глубину. Клинки Ривена тоже вонзились в плоть Кессона.

Вокруг всех троих кипели тени, смешивались, бурлили — битва живых теней и призраков Ордулина в миниатюре. Рёв Фёрлинастиса звенел в ушах. Несущаяся на них туша дракона заполнила поле зрения Кейла.

Кессон выгнул спину от боли, ударил крыльями, но всё равно выплюнул последние слова заклинания сквозь сжатые зубы.

Его тело стало нематериальным в тот самый миг, когда Фёрлинастис сомкнул свои челюсти, едва не задев клыками Кейла и Ривена. Инерция полёта понесла дракона вперёд, и он врезался в Кейла и Ривена, как обрушившаяся крепостная стена.