На нем висела еще маленькая загадка, подкинутая Меркуловым. Меркулов ведь сказал ему в универсаме:

— Кто Колю задушил? Реально — кто?! В истории этой смерти есть одна весьма заметная и странная деталь… Я промолчу о ней, надеюсь, сам ты обратишь внимание… Нет-нет, ты не проси… Деталь ты эту знаешь, ты сам мне и поведал только что о ней, но… ты прошел и не заметил… Через недельку я пришлю тебе отгадку, если не дойдешь сам…

Неделька шла, катилась. Нет, надо догадаться самому!

…Отпустив Сергея, Турецкий решил сегодня же развязаться с четвероюродной, дважды сводной сестрой из Номжи, и поэтому путь его лежал на Басманную — в Министерство путей сообщения.

Там у Турецкого был великий блат, который он от сослуживцев держал в большом секрете.

В жизни каждого следователя часто возникает необходимость оперативно связаться с провинцией, но как это сделать? Конечно, по телефону! Но пробовали вы сами — ну хоть один раз в жизни — срочно дозвониться до какого-нибудь Угу-устьинского леспромхоза Авоськинского района Небоськинской области? Если пробовали, то знаете — увы! Телефонная связь в России конечно же существует, но телефон не работает. Тому, как вам немедленно объяснят, есть тысяча причин — от «занято все время» до «повалило столб» да «перебило кабель, чинють…». А ураганы, а пожары? А наводнения, непрерывно обрушивающиеся на нашу многострадальную Родину? Нет-нет, по телефону лучше и не пробовать звонить в российскую глубинку. Для быстрой связи с ней придумано другое — телеграф. Телеграф исключительно надежен. И что бы там ни случилось, хоть Тунгусский метеорит упадет снова, ваша телеграмма будет всенепременно доставлена адресату. Это так же точно, как и то, что Волга впадает в Каспийское море.

Но так же точно и другое — что вв1 никогда не получите из российской глубинки ответа. Там вашу депешу получат, прочтут десять, а может, и двадцать раз, покажут ее родственникам, соседским детям, начальству и даже лошади, задумчиво стоящей возле сельпо… Вашу телеграмму в провинции покажут даже небу, солнцу, лесу, полю и речке. Ее обсудят, обдумают, обмозгуют.

Но вам на нее не ответят.

Уж так устроена российская глубинка — никогда никому ни на что не отвечать. Что ответить можно и должно, там никому просто в голову не взбредет: настолько дика сама по себе эта мысль для истинно русского ума!

Нет-нет! Не надейтесь.

Александр Борисович Турецкий принадлежал к числу избранных столичных людей, знавших, как можно оперативно связаться с глубинкой, если через эту глубинку проходила какая бы то ни было железнодорожная ветка.

Секрет состоял в том, что у Министерства путей сообщения есть своя, абсолютно отдельная и автономная телефонная сеть, охватывающая все станции, разъезды, полустанки. Спецтелефон МПС стоит в любой будке стрелочника, на любом, даже 6342-м километре, от которого до ближайшей деревни семь верст и все лесом.

Но это служебная связь, и ею воспользоваться может лишь тот, кто имеет хорошего друга в отделе связи МПС.

Турецкий такого друга имел.

— Алло, это Номжа? Пятьсот восемьдесят четвертый километр? Это из Москвы звонят, из Министерства путей сообщения… Здравствуйте, здравствуйте. Будьте любезны вы, позовите мне путеукладчицу Бененсонову Александру Михайловну. Что говорите? Она на пятьсот восемьдесят восьмом? Ну все равно позовите, я подожду. Что? Дрезину пошлете за ней? Воля ваша, пошлите дрезину. Да, десять минут подожду. Что? Скорый «Северодвинск— Ленинград» придется задержать на аккумуляторе из-за этого? Ну задержите, а что же! Буду вам очень за это признателен.