– А он говорил это Уотсону?

– Нет… собственно… он, как всегда, пробормотал что-то насчет того, что этот ящичек должен быть накрепко заперт. «Совершенно секретно», сказал он… но к вам ведь это не может относиться, верно?

– И все же пусть лучше не знают, что ты мне об этом рассказал.

– Старина, вы подцепили болезнь нашей профессии – подозрительность.

– Да. Это штука очень заразная. Потому я и подумываю о том, чтобы уйти.

– И растить овощи?

– Заниматься чем угодно относительно безвредным, только не секретным и сугубо важным. Было время, я чуть не пошел работать в рекламное агентство.

– Будьте осторожны. У них ведь тоже есть свои секреты – в торговле.

На лестнице зазвонил телефон.

– В такой-то час, – возмутился Дэвис. – Это же непристойно. Кто бы это мог быть? – Он с трудом поднялся с дивана.

– Рита Ролз, – подсказал Кэсл.

– Плесните себе еще «Уайт Уокера».

Кэсл не успел себе налить, как услышал голос Дэвиса, звавший его:

– Это Сара, Кэсл.

Было почти половина третьего, и в груди Кэсла шевельнулся страх. Неужели состояние мальчика ухудшилось, несмотря на то, что карантин подходит к концу?

– Сара? – спросил он в трубку. – В чем дело? Что-то с Сэмом?

– Извини, милый. Ты еще не спал, нет?

– Нет. Что все-таки стряслось?

– Мне страшно.

– За Сэма?

– Нет, речь не о Сэме. Просто после полуночи два раза звонил телефон и в трубке – молчание.

– Ошиблись номером, – с чувством облегчения сказал Кэсл. – Так все время случается.

– Кто-то знает, что тебя нет дома. Я боюсь, Морис.

– Ну что может случиться на Кингс-роуд? Ведь в двухстах ярдах от нас полицейский участок. И потом, есть же Буллер! Буллер ведь с вами, да?

– Он так крепко спит, даже похрапывает.

– Я бы вернулся, если б мог, но сейчас нет поездов. И ни один таксист не повезет меня в такой час.

– Я отвезу вас, – сказал Дэвис.

– Нет, нет, ни в коем случае.

– Нет – что? – спросила Сара.

– Я говорил Дэвису. Он сказал, что готов отвезти меня.

– О нет, я этого не хочу. Мне стало легче после того, как я с тобой поговорила. Сейчас разбужу Буллера.

– А Сэм в порядке?

– В полном.

– У тебя ведь есть номер полиции. Они примчатся через две минуты.

– Глупая я, правда? Просто дурочка.

– Любимая дурочка.

– Извинись перед Дэвисом. Желаю вам хорошо посидеть и выпить.

– Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи, Морис.

Когда она называла его по имени, то как бы подтверждала свою любовь, а когда они были одни, то как бы предлагала предаться любви. Ласковые обращения – «милый» и «дорогая» – были расхожей монетой на людях, тогда как имя было чем-то сугубо личным, никогда не раскрываемым при чужих, не принадлежащих к их племени. В минуты близости Сара громко выкрикивала это его тайное, известное только племени, имя. Он услышал короткие гулки, но еще какое-то время постоял, держа трубку у уха.

– Ничего по-настоящему серьезного? – осведомился Дэвис.

– С Сарой – нет, ничего. – Кэсл снова спустился в гостиную и налил себе виски. Он сказал: – По-моему, твой телефон подключен.