-  Тебя надо, - ответил я, отступая. Открывший был ниже и худее рыжего.

    -  Зачем? - спросил сторож, без опаски выходя наружу.

    Я не стал ему отвечать, потому что Ефим успел ударить его по голове и, подхватив тело, отнести от входа. Внутри было тихо, и больше никто не интересовался незваными гостями. Я сделал знак кучеру, и мы вошли в сарай. Там, положив голову на столик, спал еще один охранник. На наш приход он никак не отреагировал. Судя по густому сивушному духу, сторожа неплохо приняли на грудь.

    -  Рыжий, - закричал я в темноту, - Иван, ты здесь?

    -  Лексей Григорьич? - тотчас откликнулся знакомый голос, - ты как сюда попал? И Ефим с тобой?

    Голос у «двойного агента» был вполне бодрый.

    -  Как ты? - спросил я.

    -  Сижу в колодках, ключи там, у дверей на гвоздике.

    -  Знаю, сейчас освобожу. Присматривай за этими, - имея в виду караульных, напомнил я кучеру по неискоренимой привычке любого начальника считать всех остальных клиническими идиотами. - Ты здесь один? - взяв ключи и фонарь, спросил я Ивана.

    -  Еще двоих недавно привели, - сообщил он, показывая, где отпирать колодки.

    Заточили его сурово, в деревянные колодки, которые применялись в средние века - составные доски с отверстиями для шеи и запястий. Я уже встречался с такой конструкцией и без особого труда освободил перебежчика.

    -  Господа, господа, помогите! - послышался из другого угла дрожащий тенорок.

    -  Вы кто? - спросил я, направляясь на голос.

    -  Губернский секретарь Похмелкин.

    Я дошел до угла, где у стены жался закованный в цепи субтильный человечек в оборванном вицмундире. Подобрав ключ, я освободил и его.

    -  Благодарю тебя, любезнейший, - сказал Похмелкин, растирая запястья.

    -  А кто третий? - крикнул я Ивану.

    -  Третьим буду я, - отозвался низким, спокойным голосом последний узник.

    Я пошел на голос, а он, видимо, встал с пола, потому что послышался мелодичный звон цепей. Масляный фонарь выхватил из тьмы кусок бревенчатой стены и стоящего возле нее могучего сложения мужчину с разодранной в клочья одеждой. Он вольно стоял безо всяких стенаний и просьб быстрее его освободить. Я начал возиться с его цепями.

    -  Скоро вы? - крикнул от входа Ефим.

    -  Сейчас иду, только раскую Емельяна Пугачева.

    -  Вот уж это точно, заковали как Пугача, - отреагировал на шутку здоровяк, демонстрируя этим, что не чужд знанием русской истории.

    -  Подержите фонарь, - попросил я, освободив ему руки.

    Он взял фонарь и подсвечивал мне, покуда я не отомкнул ножные кандалы. После чего мы заспешили к выходу.

    -  Ну, как там? - спросил я Ефима, наблюдавшего за ситуацией во дворе.

    -  Суетятся, - кратко ответил он. - Нужно поспешать.

    В это время пьяный караульный поднял голову и бессмысленными глазами уставился на освобожденных заключенных.

    -  Выпить есть? - требовательно спросил он у здоровяка, уже собравшегося применить против него грубую физическую силу.

    -  Нет, - ответил тот, разжимая кулак.

    -  А зря, - укоризненно сказал страж, вновь опуская голову на стол.