Похоже, в городе уже все были в курсе того, кто я такой, и моей «летаргической» истории.

    -  Паровоз - это конечно! Кто бы спорил. А строчка-то почему кривая?

    -  Эка ты, ваше степенство, заладил как попка-попугай: «кривая да кривая»! Что же за беда тебе, коли она даже и кривая? Ее же не какая-нибудь глупая баба, а машина шила, понимать нужно! Это же форменный процесс - умственная вещь!

    Я, почувствовав, что переспорить портного не удастся, смирился и надел сюртук. Он был и не моего размера, и кривая строчка дала-таки себя знать. От подмышки до низа он сидел как-то куце. Хотя, если подойти к покрою и исполнению платья с позиции оригинальности, вроде как к эксклюзивной модели, да еще и «от кутюр», то вещь смотрелась очень оригинально.

    -  Ну, что я говорил?! - воскликнул портной, с удовольствием разглядывая меня. - Сидит как влитой! Такой сюртук и в Петербурге не сошьют!

    -  Так я и не спорю, - миролюбиво согласился я, - только посмотри, как в боках морщит, и почему один рукав до пальцев достает, а другой как-то коротковат?

    -  Где? - поразился портной.

    Я показал руки.

    -  Так у тебя, поди, руки разные, одна короче, другая длиннее!

    -  А мне сдается, что рукава от разных сюртуков пришиты. Да и цветом разнятся, этот вроде как синий, а другой в голубизну отдает!

    -  А у тебя, ваше степенство, как с глазами?

    -  Нормально.

    -  У меня тоже глаз как у орла, а я ничего такого не замечаю. Ты, мне сдается, ваше степенство, над простым тружеником фордыбачишься! И то тебе не так, и се. Сюртук-то не просто так, а на машине сшит! Процесс! Это тебе понятно?

    -  Так носить-то его мне. Что же теперь каждому встречному-поперечному, которые надо мной смеяться станут, про паровоз рассказывать?

    -  А причем здесь паровоз-то? - искренне удивился портной, уже забывший начало разговора.

    -  Ну, потому, как прогресс и швейная машина.

    -  Я что-то тебя, ваше степенство, понять не могу. Куражишься ты над тружеником или как? Тебе нужон сюртук или нет?

    -  Нужон!

    -  А почему ты фордыбачишься?

    -  Боюсь такой одеждой людей напугать. Представляешь, увидит меня брюхатая баба и скинет ребенка со страха. Меня ее муж потом по судам затаскает.

    -  Чья баба-то скинет? - вытаращил глаза, совсем запутавшись, мастер нового типа.

    -  Не знаю, какая-нибудь встречная.

    -  А ты ее почто, напугал? За это в участок сведут! Милое дело! Зачем же чужих баб пугать. У нас теперь, чай, не старые времена. Это у вас в старину над народом можно было куражиться, теперь шалишь, у нас процесс и посвещение!

    -  Просвещение, - поправил я.

    -  Я и говорю. Набили мошну и радоваетесь! За деньги совесть-то не купишь!

    -  А что с сюртуком делать? - вернулся я к началу диспута.

    -  С каким сюртуком? - не понял портной.

    -  С этим. Сидит как на корове седло. Весь ежится. Рукава разной длины, да еще другого цвета.

    -  А, так ты про сюртук толкуешь?! Так бы сразу и сказал. А ты девке Марьянке вели его погладить, вот он и сядет по телу.