– Он исполнял свой долг, – отозвался Боб, – как никто другой.

– К счастью, Полк-Каунти больше не знал таких ужасных дней. Четыре смерти. Это наложило отпечаток на всю округу на многие годы вперед. Кое-где боль до сих пор еще…

– Простите, – перебил Расс. – Вы, наверно, хотели сказать «три смерти». Или вы имели в виду также жертвы в Форт-Смите? Но тогда нужно говорить о семерых убитых. Просто немного…

– Молодой человек, где вы учились?

– Э… в Принстоне, сэр.

– Вы окончили университет?

– Э… нет. Я… э… проучился два года и бросил. Но я могу восстановиться.

– Ладно, не в этом дело. Так, значит, в Принстоне? Что ж, если хотите, можете достать тот диплом в рамке. – Старик указал на стену. – Сдуйте пыль и увидите, что старина Сэм Винсент, простой юрист из арканзасского городка Хиксвиль, тоже учился в Принстонском университете! А если сдуете пыль со второго диплома, убедитесь, что он окончил еще и Йельскую школу права. И хотя он уже стар, голова у него, вопреки вашим представлениям, пока еще работает, – во всяком случае, в хорошие дни. И если он говорит «четыре», значит, черт бы побрал, это – четыре.

Расс потерял дар речи.

– Простите, – наконец промолвил он. – Я не хотел вас обидеть. Но кто же был четвертый?

– Одна несчастная девочка по имени Ширелл Паркер. Негритянка пятнадцати лет. Это было последнее дело Эрла. Ее изнасиловали и забили до смерти в горах Уошито. В то самое утро Эрл обнаружил ее труп и сообщил о случившемся. Я счел своим долгом довести его дело до конца и провел расследование с особой тщательностью. К счастью, дело оказалось простым, с ним не пришлось долго возиться. К тому же справедливость была восстановлена.

– Кажется, припоминаю, – произнес Боб. – Какой-то чернокожий юноша. Разве он…

– Его казнили на электрическом стуле. Я сам видел, как он умер. В тюрьме штата в Таккере, в 1957 году. Регги Джерард Фуллер. Ужасная трагедия.

– Ты это тоже включишь в свою книгу? – поинтересовался Боб.

– Не знаю… очень странно, тебе не кажется?

– Все утро того дня Эрл проторчал на месте преступления. Может, он как раз расследовал убийство негритянки, когда наткнулся на Джимми с Бубом. Вот так они его и подкараулили.

– Значит, дело быстро закрыли?

– Как дверь. Бедная девочка сорвала с его рубашки карман, пока он с ней забавлялся. А карман был с монограммой. Мы проверили всех цветных и, когда обнаружили человека с соответствующими инициалами, сделали обыск у него дома. И я с гордостью могу сказать, что проследил за тем, чтобы был выписан ордер и вообще все было оформлено документально. Здесь, в Полк-Каунти, мы не отступаем от буквы закона, будь он проклят. Рубашку с оторванным карманом мы нашли у него под кроватью. Она была в крови. Мы определили, что это ее кровь. У нее третья группа, резус положительный; у него – первая, тоже положительный резус. Мальчишка допустил ошибку: его занесло, не смог вовремя остановиться. Она умерла, он умер, горе для обеих семей. Я не согласен с теми, кто утверждает, будто черномазые не способны страдать так, как белые. И Паркеры, и Фуллеры переживали страшно.

Расс покачал головой, которая теперь буквально разламывалась на части от дикой боли. Скорей бы уйти. Такое можно встретить только в романах Фолкнера или Пенна Уоррена: проклятый Богом уголок в одном из южных штатов, пропитанный смешавшейся кровью целого поколения – и белых голодранцев, и черных, белых и черных, в том числе ни в чем не повинных, обретших трагический конец в один и тот же день на одном и том же маленьком клочке земли.