|
Вовремя — сверху радостным весенним потоком брызнула каменная лавина. — Ро оманд, — протянул герцог, с ощутимым трудом, но быстро выбираясь из под безвольного тела юноши. — Ты у нас в Орлиных горах был? Был. Тебе объясняли, что не следует делать в горах? Объясняли. Так какого демона ты вопишь? И вся тирада на одном дыхании, холодным, медленным тоном. — Я случайно, — чародей вновь залился краской, аж побагровел. — Нога. — Вижу, — Имлунд тяжело вздохнул и присел, примериваясь к сапогу сына. — Сейчас посмотрим, как там у тебя дела… Да, не дёргайся ты! Опухнет — вообще не стащим!.. Или ты портянки год не менял? Ничего, переживу. Вместо компенсации тебе на нос повешу. Герцог, словно костоправ или лекарь записной, сноровисто закатал штанину, расшнуровал хитрые узелки и осторожно стянул сапог, отставил. Затем ласково ощупал икру и лодыжку, одобрительно хмыкнул и крутанул ногу. Романд взвыл, предусмотрительно заткнув себе рот рукавом. — Молодец, мальчик, — улыбнулся Имлунд, и вновь юноша что то почувствовал за этим. — Перелома нет, только вывих — завтра, думаю, ходить да горным козликом прыгать будешь. — Завтра? — Естественно, завтра, — уже темнеет. Ребята только поутру за нами спустятся. — А спустятся ли? — невесело спросил Романд. — Спустятся, умник. Тут путь один… если они, конечно, в пещере ещё куда не переместятся, — герцог усадил сына поудобнее. — Ты скажи, зачем тебе эти монеты понадобились? — Это был наш шанс отсюда убраться — они зачарованные! — А как насчёт отсутствия магии? — По какой то причине я её не могу коснуться, но в предметах она сохранилась, — кисло признался юноша. — Та монетка, которая сломана, нас сюда и доставила. Выходит, опять я виноват. — Ладно, не горюй. Выберемся как нибудь, — отмахнулся Имлунд. — Не выберемся! Это другой Мир! — И что? — герцог пристроился рядом и осторожно погладил Романда по голове, юноша недовольно отстранился. — Если мы вошли, то сумеем выйти… По крайней мере, стоит на это надеяться. А теперь спи — сон лучший доктор. И за ужин сойдёт. Чародей послушно закрыл глаза, но организм желал бодрствовать. Нога не беспокоила, взамен заныло раненное вчера плечо, зачесались разом все царапины, ушибы напомнили о себе, да и ложе из острых камней — не пуховая перина. Романда трясло. — Эк тебя колошматит, — Имлунд коснулся холодной ладонью лба сына, тому немного полегчало. — С какой такой радости? — Наверное, из за отсутствия магии, — прошептал юноша и с ужасом ощутил, как отец подсаживается к нему ещё ближе и прижимает к груди. — Что? Что вы делаете? — Тихо, малыш, тихо, — Имлунд гладил Романда по лицу, волосам. — Раз шуршевый плащ тебя не согрел, то лишнее утепление тебе не поможет. Подойдём к проблеме по другому: воспользуемся опытом и рефлексами… Ты во младенчестве спокойным был, но взял моду — луна с рождения твоего мелькнула — вопить по ночам. Да так надрывался, что не всякому взрослому по силам заорать. Кто придумал выражение «спит как младенец» ? Что тебя беспокоило, понять мы не сумели, хотя теперь, думается мне, догадываюсь я о причине, но не суть. Кормилица и няньки не утешили, маги да лекаря детских болезней не отыскали… — И что? — юноша развернул голову к отцу. Зелёные глаза герцога сверкали в темноте таинственным глубинным светом. — Я не выдержал — не спать по ночам, когда день в заботах, трудно, — пришёл к тебе и наорал. — Вы редко это делаете… — И не зря. Ты заверещал так, что нянек от испуга сдуло из твоих комнат, и возвращаться дуры не собирались. |
