— Ага. И врач был. — Позволила себя обнять, и сразу вырвалась, увернувшись от поцелуя. — Пойдем, дом свой покажешь.

— Наш дом, Маруся, — поправил капитан с едва заметной досадой в голосе, — а ты чего ж не зашла?

— Тебя ждала, — призналась тихо.

— Прости, что так поздно…

— Да ладно, капитан, я ж понимаю. Грачат завтра уже посмотришь, хорошо?

— Конечно.

Было обидно, что за руку взять не попытался. Но с другой стороны, пока не зашли во двор, нужно было следить, не появится ли какой хищник.

— Погоди! — Савельев распахнул дверь в дом, зажег свет на террасе, а потом спустился и внезапно подхватил Марусю на руки. — Обычай, — усмехнулся в её удивленные глаза, внося в дом.

— Вещи во дворе забыла, — пробормотала она, когда её поставили на пол.

— Я схожу, — он не шевелился, глядя прямо в глаза, и казалось — сейчас поцелует. Даже внутри всё сладко замерло, но капитан развернулся и пошел за вещами, оставив её в смятении разглядывать прихожую.

Василий запер дверь, и улыбнулся широко:

— Вот ты и дома!

— Ага, — так странно она себя чувствовала, что больше ничего не смогла сказать. Никак не удавалось осознать, что это и её дом. — Покажешь?

— А ты не слишком устала? Или голодная?

— Настя накормила.

Теперь он взял её за руку, повел по лестнице наверх. И ей стало интересно, и немного боязно — сразу в спальню поведёт? Ведь проигнорировал же первый этаж.

Василий провел её по коридору и открыл первую же дверь:

— Твоя комната.

Смотрела во все глаза — узкая кровать, застеленная лоскутным одеялом, стол со стулом перед окном, встроенный в стену шкаф, тумбочка, зеркало. На столе ваза с цветами. Глянула на капитана, стараясь скрыть разочарование. А он как раз складывал её вещи и взгляда не заметил.

— Нравится?

— Очень, а ещё что тут есть?

— Может, завтра? — спросил с сомнением. — Устала ведь.

— Не так уж я устала, да и подремать успела.

Уточнять где, он не стал, повел по коридору дальше, открывая двери:

— Тут гостевая — на всякий случай. А это еще одна. Тут удобства. Моя… спальня.

Во все комнаты заглядывала мельком, а тут застыла на пороге. Потом шагнула внутрь, оглядываясь и отчаянно делая вид, что не замечает огромную кровать. Не меньше, чем у Бероева с Дарой Руслановной. Которая «для маневров». Мода сейчас что ли такая? Сама комната угловая, большая, двухсветная. Стол перед боковым окном такой же как в «её» комнате, стульев, тумбочек по обе стороны от изголовья кровати, шкафов — всего по паре… А кровать, откуда ни глянь, занимает центральное место, и не смотреть на неё абсолютно невозможно. Тем более, что покрыта она каким-то пушистым покрывалом, которое так и хочется погладить рукой.

— Нравится? — опять задал вопрос капитан странным голосом, всё еще стоя у неё за спиной.

Кивнула, не доверяя своему голосу.

— Я тебя не тороплю, — пробормотал он тихо, обнимая её за талию и крепко прижимая к себе спиной.

Чувствуя, как трепыхается в груди сердце, Маруся нервно сглотнула, вытянула шею и тут же охнула, ощутив на ней прикосновение его губ. Не торопит — как же! Хихикнула совсем неромантично и невольно расслабилась, когда от нового поцелуя — в затылок, всё внутри стало плавиться, словно сливочное масло под лучами Гаучо. А когда он осторожно прихватил зубами мочку уха, смеяться сразу расхотелось.