Боудри сорвал с бандита оружейный пояс и уже поворачивался, когда увидел, что в амбар вбежали двое. Он навел на них револьвер.

– Бросьте оружие! Бросьте оружие, быстро!

Медленно и осторожно, чтобы не сделать роковой ошибки, они расстегнули пряжки оружейных поясов.

– Теперь шаг назад!

Из дома вышел Том Петтибон с "Шарпсом" наготове.

– Возьми их на мушку, Том. Если кто-нибудь из них пошевелится, сделай из него фарш!

– Эй, мистер, – запротестовал было один из двоих. – У малыша могут сдать нервы!

– Тогда стойте и молитесь, чтобы не сдали, – предложил Боудри.

Он подошел к человеку, которого сбил револьвером, разоружил и связал его. Когда он вернулся в конюшню, Дотти с вилами в руках стояла над нападавшим на нее человеком.

– Спасибо, Дотти. Я с ним справлюсь.

Рывком подняв человека на ноги, он связал ему руки и вывел во двор.

– За то, что ты тут натворил, – провозгласил один из нападавших, – Ниро Татум снимет с тебя шкуру!

– Так вы ребята Татума? Не успели отца этих ребятишек посадить в тюрьму, а вы уже здесь. Что вам надо?

– А тебе очень хочется знать? – насмешливо ухмыльнулся один из них.

Чик улыбнулся.

– Я узнаю. Намерен разузнать. Посмотрите-ка на меня внимательно, ребята. Мое лицо вам что-нибудь напоминает?

– Ты похож на проклятого апачи!

Чик снова улыбнулся.

– Так подумайте вот о чем, – сказал он и повел рукой. – Мы далеко от ближайшего жилья, а я только что поймал вас за тем, что вы приставали к девушке. Вы ведь знаете, что техасцы такого не любят. Вы думали, что вам это удастся, и никто ничего не узнает. Так вот: прежде чем я закончу работать с вами, вы не только расскажите мне все, о чем я спрошу, но более того – границы Техаса покажутся вам слишком маленькими. В Техасе все будут знать, какая вы ползучая мразь. – Может быть, – добавил он, – вас повесят. Я рейнджер, и мне не положено допускать суда Линча, но я могу и отвернуться. Конечно, с точки зрения индейца апачи, повешенье – слишком легкая для вас смерть.

Пока Том сторожил связанных по рукам и ногам мужчин, Дотти выкатила повозку.

Тем временем Чик насобирал палочек и немного соломы из амбара и разжег огонь. В костер он положил клеймо. Пленники смотрели то на него, то на костер.

– Эй, ты чего? Какого дьявола ты…?

– Вы мне не поверите, с каким твердым характером иногда встречаются люди, – сказал как бы между прочим Боудри. – Представьте себе: иной раз приходится напрочь сжечь человеку два-три пальца, а то и ухо, чтобы он, наконец, разговорился.

Боудри неожиданным рывком поставил на ноги мужчину, нападавшего на Дотти.

– Вот ты, например. Я хочу поглядеть, насколько ты крепкий.

Он взглянул на остальных.

– Запах горящего мяса вас, ребята, не смущает? Иногда он беспокоит даже меня. Но не сразу. Через некоторое время.

– Послушай-ка…! – запротестовал один.

Чик посмотрел на Тома, глядящего на него широко открытыми глазами.

– Если кто-нибудь из них дернется, сразу стреляй.

– Постой минутку. – Человек, который произнес это, был небольшого роста, жилистый, неопрятного вида. – Я не верю, что ты это сделаешь. Я не верю, что ты кого-нибудь из нас поджаришь, а вот когда ты привезешь нас в город, нам придется предстать перед судом и…

– А суд у Татума сидит в заднем кармане, – ухмыльнулся другой.

Боудри глянул на него.

– Я передам твои слова в суде, и молодые люди тоже. После этого у него не будет суда в заднем кармане.