– Мне, может быть, и поверят, – сказал Виталик. – Но червячок сомнения все равно будет подтачивать их изнутри.

– Ну, отредактируй, как тебе нравится, – сказал Федор. – Я там общих тезисов набросал, но тебе они и так известны.

– А ты что думаешь, Чапай?

Я покачал головой.

– Меня слишком давно здесь не было.

– Так здесь все не очень-то и изменилось.

– Я изменился, – сказал я.

– На вид, так не очень.

Дверь в кабинет президента открылась, но на пороге обнаружился не Гарри, а дед Егор. Он медленно обвел присутствующих взглядом и присвистнул.

– Какие люди, – сказал он. – Такие люди, что и охрана не нужна. Чапай, ты ли это, ек-макарек?

– Привет, дед, – он был не в телогрейке, а в костюме, причем, явно сшитом на заказ, потому что готовый на его фигуре вряд ли бы сидел так ловко. На вид он был даже чуть моложе, чем когда мы с ним познакомились, но в целом не особенно изменился.

В Системе такое бывает.

– А ты изменился, возмужал, – сказал дед Егор.

– Правда? – встрепенулся Виталик. – А то я ему только что втирал, что особых изменений не наблюдаю.

– Может, и неправда, ек-макарек, – сказал дед Егор. – Годы мои уже не те, может, я просто запомнил неправильно. А вот скажи мне, Чапай, ты же все эти годы был там, да?

– Да, – сказал я. – Где-то там.

– А не встречал ли ты за это время Ильича нашего? – поинтересовался дед Егор. – А то очень я за него переживаю, да и инструмент его у меня завалялся, а инструмент-то справный, ек-макарек. Надо бы вернуть владельцу.

– Не встречался, – сказал я. – Но слышал о нем кое-что.

– И что же ты, ек-макарек, слышал? Впрочем, это все пустое, ты мне главное скажи. Пламень революции до сих пор горит в его сердце?

– Горит, – сказал я. По крайней мере, то, что я слышал, этому утверждению никак не противоречило.

– И это правильно, и это хорошо, – я только сейчас рассмотрел, что на бедре деда Егора висит деревянная кобура с «маузером», который он, видимо, еще с тех времен хранил.

В смысле, с тех времен, когда пламень революци Ильича пылал на этой планете.

– Что ж, значит, мы встретимся, – сказал дед Егор. – Мы обязательно встретимся.

– Встретитесь, – заверил его Виталик. – Жизнь теперь длинная, неизвестно, кого куда занесет. Может, тебя к ним. Или его к нам.

– Лучше бы второе, ек-макарек, – сказал дед Егор. – Староват я для того, чтобы по их империалистическим планетам шастать. Хотя, если партия прикажет…

– Ты эту пропаганду брось, – сказал Виталик. – Мы тут более глобальные вопросы решаем.

– Ничего важнее быть все равно не может, ек-макарек, – сказал дед Егор. – И ты сам это уже отчасти понял, когда союз восстановил.

– На этом витке реальности не восстановил, а, скорее, не дал окончательно развалиться, – заметил Виталик.

– Не отвлекайте его, – попросил Федор. – Ему еще речь писать.

– Да не буду я ничего писать, – сдался Виталик. – Расскажу по наитию.

– Вот еще ничего не началось, а уже проблемы, – вздохнул Федор. – Где Гарри?

– Я здесь, – сказал Борден, заходя в кабинет.