Дугал окинул меня пристальным взглядом с головы до ног, словно моя наружность могла ему что-то подсказать.

— Не имеет значения, кто этот господин? — повторил он тихо. — Я считал, что вы не владеете гэльским.

— Я и не владею, — отрезала я. — Но у меня от природы вполне достаточно разума, и слышу я отлично на оба уха. И как бы ни звучали по-гэльски слова «за здоровье короля Георга», я сомневаюсь, чтобы звучали они «брат Стюарт».

Он откинул голову назад и расхохотался.

— Что верно, то верно, — согласился он. — Я бы сказал вам, как называют по-гэльски вашего господина и повелителя, но это выражение не для женских уст, независимо от того, англичанка эта леди или нет. Он подошел к очагу и вытащил из золы свернутую и комок рубаху. Отряхнул ее от сажи.

— Если вам не нравятся мои приемы, может, исправите их? — предложил он и сунул рубаху мне в руки, — Попросите у хозяйки дома иглу и заштопайте это.

— Штопайте сами! — огрызнулась я, кинув ему рубаху, и повернулась к выходу.

— Как вам угодно, — вежливо проговорил Дугал у меня за спиной. — Джейми может и сам починить ее, если вы не хотите помочь.

Я остановилась, повернулась к нему и протянула руку.

— Хорошо, — начала я, но тут через мое плечо протянулась большая рука и выхватила рубашку у Дугала.

Глядя на нас обоих мрачными, потемневшими глазами, Джейми подхватил рубашку под мышку и вышел из комнаты так же молча, как и появился в ней.

Мы нашли приют на ночь в одном из фермерских коттеджей. Вернее сказать, я нашла. Мужчины улеглись снаружи, кто на сеновале, кто в телеге, а кто и просто на земле, поросшей папоротником. Мне постелили тюфяк в доме возле очага — то ли из уважения к моему полу, то ли потому, что я была на положении пленной.

Хотя моим тюфяком довольствовалась на своей единственной кровати целая семья из шести человек, я тем не менее завидовала мужчинам, расположившимся спать на вольном воздухе. Огонь в очаге не был совсем загашен, а только приглушен на ночь, и в комнате было жарко, воздух полнился запахами и звуками ворочающихся на своем ложе, постанывающих, храпящих, потеющих и громко выпускающих газы из кишечника обитателей коттеджа. Спустя некоторое время я оставила всякую мысль о том, чтобы уснуть в этой удушливой атмосфере. Я встала и потихоньку вышла наружу, прихватив с собой одеяло. Воздух здесь — особенно по контрасту с невероятной духотой в комнате — был такой свежий, что я прислонилась к каменной стене дома и полной грудью вдыхала и вдыхала эту восхитительную прохладу.

Под деревом у дорожки сидел в мирной наблюдательной позиции караульный, но он едва взглянул на меня. Очевидно, решив, что вряд ли я собираюсь идти далеко в одной сорочке, он вернулся к своему занятию и продолжал что-то строгать своим маленьким кинжалом, лезвие которого сверкнуло в тени листвы.

Я обошла вокруг коттеджа и стала подниматься на невысокий пригорок за ним, осторожно обходя спящих в траве. Нашла уютное местечко между двумя валунами и устроила себе удобное ложе из травы, накрыв его одеялом. Вытянувшись на нем во весь рост, я долго смотрела, как полная луна медленно плывет по небосклону.

Точно так же следила я за восходом луны, из окна в замке Леох в первую ночь пребывания там в качестве непрошеной гостьи Колама. И вот уже месяц прошел после моего злосчастного прохода сквозь круг стоячих каменных столбов.