Они встретились в ресторане, и Андрей сразу, только пожимая дознавателю руку, произнес:

– Поздравляю, дружище, превосходное расследование.

– Спасибо.

Этому человеку блеклый во время разговора смотрел в глаза. Всегда. Все эти годы. В действительности Андрея не смущала привычка Козицкого отворачиваться, его вообще ничего не смущало, но дознаватель все равно смотрел ему в глаза. Потому что они были друзьями.

– Когда Емельянова выбрала тебя, я сначала обиделся… Ну, ты понимаешь, мы все немного обиделись, я имею в виду все, кого она могла выбрать, но я рад, что у тебя получилось, дружище.

– Я не закончил, – коротко поведал блеклый.

– В смысле?

– Я перепроверяю показания Кинга.

– Что именно тебе в них не нравится?

– Я пока не знаю, – признался дознаватель. – И поэтому позвал тебя.

– Понятно, – кивнул Андрей. Он работал в безопасности так же долго, как и Козицкий, и хорошо знал, насколько важна для дознавателей интуиция – тонкое чутье, иногда противоречащее известным фактам и найденным доказательствам. Опытных следователей интуиция подводила редко. Козицкого – никогда. – Чем я могу помочь?

– Расскажи об Aduersus.

– Что именно?

– Все, что сочтешь нужным.

То есть не то, что написано в подготовленном досье.

Козицкий не занимался террористами, о Краузе знал лишь из программ новостей да присланных Андреем документов и жаждал услышать того, кто вот уже несколько лет гонялся за неуловимым Мясником по всей планете. Козицкий знал, что Андрей будет с ним честен, и не удивился, услышав:

– Краузе – это наш позор, – вздохнул старый друг блеклого. – Мы живем в удивительно технологичный век. Кажется, на Земле не осталось места, которое бы не просматривалось двумя-тремя видеокамерами или спутниками, мы можем выследить любого человека, как бы старательно он ни прятался, но до сих пор понятия не имеем, кто такой Краузе. Я даже не знаю, мужчина он или женщина.

– Как такое возможно? – бесстрастно осведомился Козицкий.

– Краузе никому не доверяет.

– Я могу перечислить массу мертвецов, которые никому не доверяли.

– Значит, у Краузе это получается лучше, чем у твоей массы, – усмехнулся Андрей. – Он очень осторожен. У него есть узкий круг особо доверенных помощников, которые принимают такие же меры предосторожности, как он, и работают с рядовыми членами организации только через посредников и по Сети.

– И все-таки: как такое возможно?

– Краузе не лихой парень с автоматом на плече, он идеолог, организатор. Он никогда не лезет в пекло.

– Но теперь полез.

– Потому что мы почти разгромили его организацию – Aduersus, – объяснил Андрей.

– «Движение против»? – прищурился Козицкий, припомнив занятия по латыни.

– Да.

– Что значит «почти разгромили»?

– Краузе и нескольким его ближайшим сторонникам удалось ускользнуть.

– Что вы о них знаете?

– Только то, что среди них есть гениальный хакер.

– Его личный хакер? – уточнил блеклый.

– Да, – подтвердил Андрей.