Сарино велел офицерам удалиться, но жестом показал Карис, чтобы она осталась. Поднявшись из-за стола, он подошел к изящному резному шкафчику, который стоял у окна кабинета, и вынул граненый кувшин с вином. Налив до половины два хрустальных округлых бокала, Сарино протянул один бокал Карис.

— Поздравляю, Карис. Твой рейд был просто-таки образцом победной тактики.

Карис коротко кивнула, не сводя с герцога больших темных глаз.

— Так ты об этом хотел поговорить? — осведомилась она.

— Ни о чем я не хотел говорить, — отозвался Сарино. — Просто мне приятно твое общество. Побудь со мной немного.

Карис растянулась на кушетке — да так, что герцог никак не мог бы поместиться рядом с ней. Одну ногу она выпрямила, другую спустила на пол, и Сарино никак не мог оторвать глаз от этих стройных конечностей, затянутых в голубые шелковые лосины. Поборов искушение провести ладонью по бедру Карис, он придвинул к кушетке кресло и сел, потягивая из бокала бренди. Карис одарила его лукавой улыбкой. Лицо у нее было хитрое и довольное, как у кошки, которая совершила успешный набег на хозяйский погреб со сливками.

— Я слыхала, у тебя новая любовница, — промурлыкала она. — И как, миленькая?

— Весьма, — отозвался Сарино. — Она даже говорит, что любит меня.

— А это правда?

— Кто знает? Я богат и облечен властью. Для многих женщин власть и богатство притягательны сами по себе.

— Какая скромность, Capo! — съехидничала Карис. — Ты к тому же еще красив и очень умен. И, я не сомневаюсь, даришь своим возлюбленным неземное наслаждение.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулся Сарино. — А ты что же, по-прежнему с тем лейтенантом наемников… как его… Гириаком?

Карис кивнула и, сев, осушила свой бокал.

— Он молод и силен.

— И влюбился в тебя без памяти? Она пожала плечами.

— Он говорит об этом весьма красноречиво и всегда кстати. Вероятно, это и есть любовь?

— Для меня — да, — сознался Сарино. — Впрочем, я неуверен, что действительно знаю, что такое любовь. Да и ты тоже, моя дорогая… если только речь не идет о твоей первой любви, то есть войне.

Глаза Карис опасно сузились.

— Ты неверно судишь обо мне, Сарино. Герцог добродушно рассмеялся.

— О, не думаю. Очень многие во всех Четырех Герцогствах мечтают о том, чтобы эта война наконец закончилась — но ты к их числу не принадлежишь. Ты живешь войной.

Когда наступит мир — а это случится, как только я одержу окончательную победу, — ты, Карис, узнаешь, что такое страх.

— Это вряд ли, Capo. Страх мне чужд. Да и в любом случае этот разговор совершенно беспредметен. Твои силы и силы твоих противников более или менее равны, так что вряд ли кто-то из вас сумеет одним ударом положить конец войне. Прибавь к этому еще и армии наемников — они служат тому, кто больше платит. Когда вы, благородные герцоги, решите покончить с войной — что, по-вашему, сделают эти люди? Добровольно сложат оружие и смиренно отправятся пахать землю? Нет, Capo. Ты и твои высокородные друзья и враги спустили с цепи истинных волков. Не так-то просто будет найти на них управу.

Сарино пожал плечами.

— Об этом мы подумаем как-нибудь потом. — Он не удержался и снова бросил взгляд на ее стройные, обтянутые шелком ноги.