– Так для этого можно и попросить кого-то. По дружбе, например, или еще как.

– Так-то да. Я смотрю, Вадим, ты склонен согласиться с Гришей. Помнишь, он говорил, что это семейные склоки? Я еще тебе рассказывал.

– Помню, Валера. Но у меня просто уже версии закончились. Незаконная деятельность Селивановых – мимо, банальный грабеж со стороны сидельцев и прочих залетных удальцов – тоже мимо. И, чует мое сердце, мимо будет и с Иноземцевым.

– Знаешь, Вадим, – произнес Денисов. – А давай проверим Аллочку. Чем черт не шутит, как говорится.

– На безрыбье, как говорится… Кстати, – вспомнил Куликов, – не успел тебе сказать, раз уж вспомнили про селивановского мальчишку…

– Неужели помер? – насторожился Денисов.

– Слава богу, нет. Очнулся. Из больницы сегодня позвонили, сказали.

– Уже хорошо. Может, как маленько оклемается, опознает, кто на него и на родителей напал.

– Вот я к этому и веду. Боюсь, что он никого не опознает.

– Потерял память?

– Хуже. Скорее всего, после такого ему светит только психушка. Пока что врачи никаких точных прогнозов не дают, но предположение такое уже высказали.

Следователь покачал головой:

– Кошмар.

– Да не то слово.

– Вряд ли это Иноземцев, Вадик, – снова повторил Валера. – Допустим, одного Олега Селиванова он бы еще мог пристрелить. Тем более что пьяного пришибить не так уж сложно. Но на момент убийства старшего у него алиби. Его многие на заводе видели. В том числе и те, кто уж точно не стал бы Алексея выгораживать.

– Я все равно еще раз проверю версию с заводом, – сказал старший лейтенант. – Ну и попутно займусь дочкой Селиванова. Кстати, в версию с ней укладываются оба убийства, если там действительно корыстный мотив был.

– А я о чем тебе говорил? Потому что с замом расклад такой получается: у него был мотив убить Селиванова-старшего, но было железное алиби, а в случае с младшим нет ни того, ни другого. А вот Алла…

– Надо бы с ней встретиться. Ты ее спрашивал, где она была в момент убийства отца и дяди?

– Разумеется, спрашивал. Когда папеньку пришили, с подружками по институту болталась в центре. А в случае с дяденькой была у себя в общаге.

– А ты не допрашивал ее подружек и соседок по общаге?

– Нет, – признался следователь.

– Ладно, это мы проверим. Хотя сомнительно все это, – высказался оперативник. – Чтоб какая-то девчонка-студентка так спланировала, да еще два убийства. Причем не ножиком кого-то порезать, не яду насыпать, как в детективах, а таким кровавым способом.

– Вот и проверяй, сыщик, – усмехнулся Денисов и посмотрел на часы. – А у меня уже рабочий день выходит на финишную прямую.

– Да у меня тоже. Ладно, тогда я побежал.

– Давай, Вадим, увидимся.

Глава 8

Все следующее утро Вадим обдумывал высказанное следователем Денисовым предположение о причастности Аллы Селивановой к убийству своих родственников. Эта версия, казавшаяся накануне абсолютно нелепой и даже безрассудной, понемногу начала представляться в ином свете. В конце концов, что Куликов знал об отношениях в этой семье? Выходило, что очень немного. Да, у дочери с отцом были прохладные отношения. Но прохладные – не всегда значит, что очень плохие. И то это старший лейтенант слышал с чужих слов, но не наблюдал лично. Про отношения студентки с дядей он вообще не знал. Может, они и не общались? Запросто, и такое бывает.