– Нашли? – посмотрел на него Новичков.

– Разумеется. Если хочешь знать, Алла спрятала ружье в квартире у мужчины, с которым иногда в постель ложилась. Наверно, когда ты где-то был, с друзьями или, говоря твоими словами, в ментовке ночевал.

– Да ладно, – нахмурился задержанный. – У Алки никого, кроме меня, не было.

– Прямо так уж и не было, – фыркнул Денисов и достал несколько листов. – Вот протоколы допросов свидетелей, которые видели, как Алла Селиванова несколько раз приходила в квартиру коллеги ее покойного отца, Алексея Иноземцева, оставалась у него с ночевкой. Это все видели соседи. Кое-кто видел, как они целовались на лестнице, а кое-кто слышал сквозь стены, как они стонали ночью, занимаясь сексом. А там, кстати, слышимость хорошая, мы проверяли.

Дима ссутулился и поник. У Вадима даже мелькнуло нечто вроде жалости к нему. Потому что чисто по-человечески он его понимал.

– Вот же сука, – проскрипел парень.

– Сука сукой, а статью она на тебя повесила, притом «мокрую», – сказал Шумов. – А за это знаешь, сколько тебе могут дать? Даже если мальчика искалечил не ты, там три трупа. Чуешь, чем пахнет?

– Да чую, чую! – плаксиво воскликнул Новичков. – Я же не хотел! Поддался этой шалаве, которая еще под какого-то… – он грязно выругался, – легла. Что мне теперь делать?

– Только одно, – спокойно ответил следователь. – Максимально облегчить свою участь. И не кривляться на следственных экспериментах и очной ставке. А то знаем мы вас. Сначала, мол, да, это я, а как лицом к лицу свою Аллочку увидишь, так и пойдешь в отказ.

– Не пойду, – твердо сказал задержанный и поднял голову. – Специально ее, мразь такую, заложу по полной. Я-то действительно думал, что помогаю ей, что она от чистого сердца всем со мной делится, планы строит. А она вон как поступила.

– Вот и правильно, – одобрил Куликов. – Но уж не серчай, придется тебе в камере посидеть.

Дима равнодушно кивнул.

– А браслет ты как обронил? – спросил Женя. – Тот самый, серебряный.

– Да я уж и сам не помню. Случайно, наверно, вылетел, когда я дядьку ее в ванную тащил. А ведь Алке хотел его подарить. Потом думал, что где-то посеял по пьяни.

Когда Новичкова увели, Валера посмотрел на оперативников.

– Да, ребятки, приятная неожиданность, – сказал он. – Одним махом раскрыть два убийства и покушение на убийство.

– Я же сказал тебе, – улыбнулся старший лейтенант. – Так что можешь возвращаться к себе на дежурство. Хотя тебе же еще бумажки выписать нужно. Постановления и прочее. Убийства Селивановых у тебя же на балансе числятся.

– У меня. Но Диме так и так придется в СИЗО отправиться. Три убийства – это вам не фунт изюма.

– Слушай, Валера, – хитро посмотрел на следователя оперативник. – А ведь ты соврал про протоколы допросов свидетелей, которые якобы видели и слышали, как Алла с Иноземцевым развлекалась. И бумажки ему липовые показал.

– Каюсь, грешен, – с притворным смирением произнес Денисов. – Ты, Вадим, между прочим, тоже хорош. Ничего не сказал мне раньше, вот и пришлось импровизировать и подыгрывать тебе.

– За это прости. Закрутился, не успел. Но теперь понятно, с кем проводил время в ночь убийства младшего Селиванова Иноземцев и как у него в комнате под диваном оказалось ружье.

– Ладно, ладно, прощаю. Я сегодня добрый. Кстати, насчет этого Иноземцева и его шашней с дочкой начальника.