— Из-за тебя и твоих ручных тварей мы лишились двух людей. Двух важных людей, — в лоб заявил мне первый. Честное слово, фамилий не помнил. Не хватило мне времени побрататься с местным охотничьим племенем, и виноват в этом был вовсе не я.

— Сожалею, — произнес с деланным сочувствием.

Если так подумать, то, вообще, трех людей. Правда, решил деликатно умолчать об этом факте. Не любитель справлять нужду в колодец, из которого собираюсь пить.

— Нам твои сожаления не сдались, Гордеев, — вякнул второй, треснув кулаком по столу. Аж тарелка на подносе подпрыгнула, во как разозлился. — Каменецкий с Ломоносовым брали на себя целое направление. Меньше людей — меньше потенциал клуба в совокупности. Смекаешь, о чем я?

Говоря откровенно, после пробуждения тварьей сущности и испытанного при этом чувства вседозволенности, я малость обнаглел. Вернее, даже в человеческом облике ощущал себя более цельной и значимой на фоне остальных фигурой. Из числа пешек плавно перевоплотился в ладью, готовую в любой момент двинуться напролом.

Об этом говорил и пренебрежительный тон в общении с Викторией, решившей посетить меня в больнице на выходных и справиться о моем самочувствии. Полагал, что таким образом она старается отмести оставшиеся подозрения, а потому не расценил ее появление на пороге палаты в качестве жеста доброй воли.

Диалог с отцом в той же палате. Я больше не испытывал перед главой рода прежнего трепета. Чуть ли не на равных мы обсуждали попытку похищения княжны, а также предстоящую встречу со Львом Алексеевичем в особняке, повестка которой была уже известна как в среде Гордеевых, так и в среде Разумовских.

Полиночка ко мне так и не явилась. Подозревал, что после всего произошедшего ее перемещение по городу ограничили. Или же девушка сама не хотела лезть на рожон, в чем лично я сильно сомневался, учитывая ее бойкий характер.

С Романом и Ульяной связались в соцсетях, и я обещал посвятить их в подробности пятничного вечера на буднях. Хотя бы потому, что после беседы с парочкой имперских гвардейцев, которая больше напоминала допрос, я вообще никого не хотел видеть.

Теперь же охотники тыкали меня в свои проблемы, как нашкодившего котенка в лужу, но послать их в пешее эротическое путешествие я не мог, и причина этому была до невозможности банальна. Членство в охотничьем клубе было необходимо мне для того, чтобы совершенствовать свой дар.

— Не понимаю, в чем суть проблемы, если я могу взять одно из направлений на себя, — повел плечами, отщипывая вилкой кусочек от пышного омлета.

За столом воцарилось молчание. Но ненадолго, потому что мои слова вызвали у этих крепышей сперва удивление, а после — язвительный смех.

Знаю, сам бы знатно поржал, будь на их месте. Достаточно было сравнить наши боевые навыки и особенности телосложения, чтобы понять, что ребятам из числа охотников я не ровня. Однако мои способности они не учитывали. И зря.

Собственно, а почему бы и нет? Не скажу, что во время первой охоты два матерых члена клуба сильно подсобили мне в убийстве тварей. Сколопендра, богль, мамба… Если так подумать, самые опасные из них полегли именно от моей руки, не считая своевременной подмоги от верных пушистых подданных.

Выходит, я вполне мог взять себе целое направление и при этом не наложить в штаны от натуги. Убить столько чудищ, сколько потребуется, чтобы увеличить количество доступных единиц и объем резерва соответственно.

И да, пусть подавятся своей ржавой железкой, благородно именуемой мечом. На этот раз я сам выберу себе оружие, а удача направит его точно в цель. Лук? Арбалет? Подумаю об этом на досуге.

— А ты не боишься, что в одиночку тебя первая же тварь по земле размажет? — ехидно поинтересовался у меня первый, перегнувшись через стол.

— Страх — это нормально, — парировал я, дожевав кусок омлета.