— Буквально только что сообщили, что военный склад номер семь подвергся организованному ограблению. Оружие, боеприпасы… много чего вынесли. А истребитель нашли откушенным наполовину!

Та-а-ак… своевременная информация, ничего не скажешь. Похоже, мои малышки перед тем, как заглянуть сюда на огонек, неплохо вооружились.

В подтверждение моих мыслей, одно из пушистых существ приложило маленькую пятипалую лапку к окну и взглянуло на меня такими преданными глазками, что я едва слезу не пустил. Сдержался. А говорят, что лучшие друзья человека — это собаки. Для кого как.

— Откушенный истребитель? — пробубнил Император себе под нос, отпивая из чашечки. — Скорее, тварь какая-нибудь постаралась.

— Никого не нашли, — качнул женишок сестры головой. — Даже намека на то, кто мог бы совершить подобное.

Я подмигнул обезьянкам, одна из них — мне. Кокетливо так. Похоже, между нами скоро наступит полная синергия. Еще бы они не только язык жестов и эмоций понимали, цены бы моим подданным не было. Или послушницам? Почитательницам? Да какая, собственно, разница, пока от них польза такая ощутимая?

— А если предположить, что это дело рук «Огней Революции»? — как бы между прочим произнесла княжна и, нисколько не скрывая своих намерений, уставилась на Викторию в упор. Шумно отхлебнула чай.

— Я понимаю, что ты всё еще под впечатлением от пережитого, — попытался сбавить Лев Алексеевич накал страстей, — но не стоит списывать каждое преступление на движение, которое практически искорено. Громкие заявления не для них. Скорее, поведение, присущее загнанным в угол крысам.

— Верно подмечено, — так же многозначительно взглянул на сестрицу, обнаженная шея которой приобретала всё более отчетливый алый оттенок. — Но загнанные в угол крысы могут вести себя непредсказуемо в борьбе за собственную жизнь.

— А еще не исключено, что их спонсирует кто-то из знати, — подсыпала Полиночка дров в костер. — Иначе как еще они могли продолжать вербовку и закупать оружие? Я думаю, сперва нам следует разобраться с вопросом их окончательного устранения, а уже после…

— Чем крепче становится императорский род, тем меньше шансов у всяких доходяг одолеть его, — резко посерьезнел Император, со звоном возвращая чашечку на столик и обводя пристальным взглядом всех присутствующих. Даже служанку, тут же низко склонившую голову, прикрывшую лицо круглым подносом и удалившуюся куда-то на задний план. — И сегодня мы как раз собрались здесь для того, чтобы обсудить одно примечательное и волнующее событие. Предстоящую помолвку моей любимой дочери и вашего единственного, уже успевшего зарекомендовать себя в стенах академии, сына, Павел Платонович! Помните, как жаждали мы с вами однажды породниться, дорогой мой друг?

— Помню так, словно это было вчера, Лев Алексеевич, — хохотнул отец. — Никогда не думал, что тот наш разговор в баре станет роковым.

— Аха-ха-ха! Никогда не говорите никогда. Честно скажу, даже малость приревновал, когда вы решили выдать Викторию за этого замечательного молодого человека, — впрочем, с теплотой глянул он на Александра, моментально вздернувшего подбородок и крепко сжавшего ноги. Едва штаны у паренька от гордости не треснули. — Но раз уж наши дети решили всё за нас, к чему тогда противиться столь интересному и перспективному союзу, Павел Платонович? Осталось лишь обговорить сроки официального объявления, а там уж и торжество не за горами…

— Лишь бы наследники объявились вскорости, — решила наконец-то вставить свои пять копеек Виктория, закидывая ногу на ногу.