— Португальские. Помидоры голландские, баклажаны… А, черт знает, откуда. Главное, все доступно и без всяких проблем. Как ты думаешь, тесто не перестоит?

— Сейчас начну разделывать. — Подойдя к плите, Верочка попробовала соус. — Может, лимона добавить, как Алина просила по-колумбийски приготовить, чтоб на наш плов похоже не было?.. Не пойму, — засомневалась она после дегустации, — отнесу ей на пробу.

— Потом. Кажется, она задремала. Пусть отдохнет — воздух в Москве сплошной канцероген. После Женевы девочка захирела. Ведь жили же на самом берегу озера — там только миллионеры дома имеют, — вздохнула Инга, не одобрявшая возвращение дочери.

Прослужив в Богате почти год, Южный попал в жернова перестройки, но не растерялся — перешел в коммерческую структуру некой российско-швейцарской фирмы с центром в самой Женеве. И вот оттуда нагрянул в Москву — бизнес разворачивать.

— Ну что поделать-то? Денис на службе. Получил назначение, — выполняй. Слава Богу, не в Китай и не на Дальний Восток услали, — успокоила Ингу Верочка, посмотрев на лежащую в прозрачной тени Алину. Такие штучки только в иностранных фильмах, да в Ильинском имеются — под полосатым тентом с фестонами по краю целый диван наподобие качелей. Лежи, раскачивайся, словно в лодке. Красота!

— Был бы поактивней, мог и там остаться. Сейчас все как-то ухитряются. Контракты, договора, ну, я не знаю… Нужно же не только о себе думать. У Линочки будут дети. И мы с Альбертом, в конце концов, достойны лучшей участи. Кудяков сегодня — никому не нужный пенсионер. Да и я за бортом. Какая теперь общественная работа?

— Вот и отдохните. Квартира у вас огромная, если что, можно на две отдельные разменять. Этот дом — настоящий дворец. Здесь и зимой жить можно, вот только печки починить… А там у них хоть и на озере, а чужое, арендованное жилье.

— Что ещё за печки? — Донесся голос Алины. — Газовое отопление будем ставить. Сортир, ванную реконструировать. Тысяч двадцать баксов… Это жилье представляет лишь историческую ценность: памятник эпохи сталинизма… Одна морока.

Налив в тарелку соус, Инга вышла к дочери:

— Не думай ты об этом. Сегодня двадцать человек принять надо. И по высшему разряду. Попробуй. Кажется, мало помидор.

— Неплохо… Побольше киндзы и перца. Горького, конечно. — Алина потянулась. — Вроде, с головой полегче стало. Спазм сосудов.

— Очень уж активный темп взяли — каждый вечер в ресторанах. Смотри, Денис пить начнет.

— Ах, мама! Денис — пьяница. Я — алкоголичка! Что за бред. Сейчас время такое. Мы вернулись — надо о себе заявить, нужным людям представиться. Нас приглашают, хотят присмотреться в непринужденной обстановке. У Дениса серьезный бизнес — крупная строительная фирма совместно с европейцами. Кто ж будет денежки просто так вкладывать? Теперь все основывается на личных контактах. Я и так крутилась, сокращая списки приглашенных. — Встав, Алина качнула диванчик с осторожно присевшей на краешек матерью. — Выглядишь, как домработница. Хватит тебе на кухне возиться. Где Анька? Она же видит, в каком я состоянии.

— Они с Денисом на станцию поехали кое-что докупить: масло, яички для салата.

— Уже часа два катаются. — Накинув вязаный жакет, Алина ушла в дом.

Ее почему-то все сегодня раздражало. Голова тяжелая, на губе лихорадка, под глазами набухли какие-то мешки, волосы пора стричь. — Она отбросила щетку и бухнулась поперек кровати.