Ассистент оператора подергал себя за мочку уха и ответил:

– Два, конечно… Это я брата своего посчитал, Алексея. Ему тоже недавно лицо разбили, куртку сняли.

– Господи! – сказала гримерша. – Ну при чем здесь ваш брат, Владик? Брат, видите ли… «Брат 2»! Может, пьяный ваш брат был, вот и подрался.

– Леха не пьет, – оскорбленно ответил ассистент…

На какое то время все притихли. Потом оператор сказал:

– Вообще то ерунда получается. За короткий срок – два нападения на членов маленького коллектива. Если бы мы были коллективом «Кировского завода», где народу хренова туча, тогда – ничего удивительного… Но нас то – два десятка человек.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил я.

Оператор пожал плечами и ответил:

– То и хочу: не похоже это на совпадение, Андрей Викторович. Зато очень похоже, что целенаправленно нас мочат, как нынче принято говорить… Невольно встает вопрос: кто следующий?

И снова господа киношники притихли.

– Успокойтесь, господа, – снова попросил я. – Мне понятна ваша обеспокоенность. Но хочу вас заверить: нет никакой связи между нападением на Яна Геннадьевича и Андрея. Это совпадение и повода для беспокойства нет.

– Как уверенно вы говорите, – произнесла гримерша.

– Да, уверенно говорю. Совершенно не вижу никакой связи. Обычные разбои. Тем более что преступники, напавшие на Яна Геннадьевича, уже, как вы знаете, отдыхают в СИЗО. Да и почерк разный… Драматизировать не нужно. Нет тут никакого масонского заговора, есть обыкновенная уголовщина. От этого, конечно, не легче ни Яну Геннадьевичу, ни Андрею. Но я вынужден констатировать факт: имеет место простое совпадение.

Я говорил спокойно и уверенно, хотя уверенности то никакой у меня не было… А Худокормов сказал:

– Вот вы, Андрей Викторович, блестяще вычислили тех супостатов, что на меня напали… А за злодеев, которые на Андрюшу Беркутова, – возьметесь?

Хороший вопрос! Очень хороший и своевременный вопрос. После истории с «моим» звонком я был просто обречен взяться за это дело… Но про звонок я никому и ничего не сказал. И Беркутова попросил молчать.

– Обязательно, – сказал я, – обязательно возьмусь. И сделаю все возможное, чтобы дело раскрыть.

Перед обедом мне позвонил Шах. Позвонил из Москвы. Мялся, что на него не очень похоже… Мялся мялся, а потом сказал, что уходит из Агентства.

– Почему? – спросил я.

Он снова помялся. И наконец выдал, что вот, мол, та самая женщина в Москве, из за которой он отпросился в отпуск, Таня, тележурналистка… Ну типа любовь… И он типа в Москву теперь переедет.

– Типа конкретно? – спросил я.

– Ну! Чисто конкретно, – заверил Шах.

– Ну типа давай. Теперь все в Москву. Путин, Миронов… Теперь вот ты. Лучшие питерцы – все в Москву. Давай, Витя, давай.

Я не знал, что Шахом дело не кончится.

***

Мне было понятно, что одному поднимать это дело нереально. Или по крайней мере, сложно. Я позвонил домой Звереву и выяснил, что Сашка ловит рыбку в Карелии. Зудинцев был сильно занят делом о санитарах… Родя все еще не мог приостановить свой бесконечный праздник. Он только позвонил мне как то в три часа ночи и, нетвердо выговаривая слова, спросил: какого архитектора я хотел бы привлечь для проектирования Центра? Я ответил: Ле Корбюзье. На меньшее я не согласен. Родя легко пообещал: сделаем.

В общем, я сидел в кабинете один, курил и думал, что же делать. Пришел Ян… Сел напротив меня, закурил. Так мы и сидели молча, глядя в окно.