— Это кто же бестолковый? — поинтересовалась я.

— Мой вопрос был не дурацкий! — возмущенно подхватила Ришель.

— Более того, — кипел Элмо, игнорируя нас, — он говорил так, словно мы все — невежественные вандалы, готовые все сжечь и уничтожить, если он лично нас не остановит. Какая наглость!

— Ему бы следовало быть тактичнее, — согласилась Санни. — Но послушай, Элмо! Ведь некоторые люди действительно вредят природе.

— Может быть, — мрачно буркнул Элмо. — Но большинство так не поступают. Им нужен только разумный совет. Им вовсе не нужно, чтобы их шпынял некто, пользующийся случаем показать свою важность и…

— Да ладно тебе… — Ник зевнул и потянулся. Его всегда утомляло, когда люди начинали выходить из себя. — Мы вряд ли снова увидимся с ним, так зачем переживать? Пойдемте ставить палатки. Если будем так тянуть, то до темноты не управимся.

Другие ребята уже побрели к своим рюкзакам, по-прежнему лежавшим кучей на автомобильной стоянке. Мы последовали за ними.

Наши автобусы уже ушли. Единственной машиной на стоянке был солидный темно-зеленый джип доктора Морриси.

Сам доктор сидел за рулем, а мистер Кэмпбелл, склонившись к окошку, в чем-то горячо убеждал его. Видимо, приглаживал его взъерошенные перья, решила я.

Пока я наблюдала, доктор Морриси снял трубку автомобильного телефона и торжественно набрал номер. Мистер Кэмпбелл ждал, похлопывая по радиотелефону, висевшему у него на ремне. Я предположила, что ему очень хотелось услышать звонок и ответить, чтобы не ударить в грязь лицом перед доктором. Но, к его разочарованию, телефон молчал.

Мистера Джего нигде не было видно, но мисс Эдейр и миссис Фенелли стояли у рюкзаков, потирая руки от холода. Обе выглядели довольно уныло. Правда, миссис Фенелли выглядела так всегда, но и мисс Эдейр не мешало бы приободриться.

Они разговаривали вполголоса и поглядывали в направлении хижин. Я подумала, что они, вероятно, обсуждают бедного мистера Джего.

— Площадка для лагеря вон там, Лиз, — сказала мисс Эдейр, увидев, что я забираю рюкзак, и показала налево.

— А я думала, что там другая стоянка, — удивилась я.

Она улыбнулась.

Площадка для лагеря представляла собой большой ровный глинистый прямоугольник с островками пожухлой травы и торчащими кое-где деревьями. Он был ограничен с четырех сторон автостоянкой, зарослями колючего кустарника, блоком туалетов и душевых и рядом кострищ. Романтикой здесь и не пахло.

Мы разобрали свои рюкзаки и потащились на площадку.

Мама Ника купила ему трехместную палатку, чтобы он разделил ее с Томом и Элмо. Наверное, она думала, что втроем безопаснее.

Ник рассказывал нам, как он объяснял маме, что ему меньше всего на свете хочется спать в палатке вместе с Томом Мойстеном и Элмо Циммером. Но она настояла.

— Я говорил ей: мам, ну что толку от Мойстена и Циммера, если ночью на нас нападет разбойник с топором? И знаете, что она ответила? Она сказала: "Может быть, он сначала убьет одного из тех двоих, Ник, и у тебя будет шанс убежать".

Ник очень смеялся, когда об этом рассказывал. Элмо с Томом, правда, веселья не поддержали.

Ришель, Санни и я тоже собирались спать вместе, потому что Санни унаследовала от четырех своих старших сестер большую хорошую палатку. Мы вытащили ее из рюкзака и стали искать, где бы ее поставить.

— Надо найти ровное-ровное место, с травой, недалеко от туалетов и душевых, но не слишком близко, — наставляла нас Ришель.