— Когда? — спросила Кася. — Когда это произошло? И как?

Поскольку поручик отдавал себе отчёт в том, что на магнитофон записываются все произнесённые в этой комнате слова, все, без разбора, он ответил вопросом на вопрос:

— Знала ли пани Ярослава Райчика?

— Райчика? Знала. Вот только не знала, что его зовут Ярослав. Несколько раз он приходил к тётке в ту квартиру, когда я ещё там жила. А потом не видела. Хотя, один раз… Райчик был знакомым моей тётки. А что?

— Ничего. Он тоже убит.

Кася вопросительно смотрела на полицейского большими голубыми глазами, и полицейский коротко, в нескольких словах, информировал её о том, какую картину застала оперативная бригада полиции, прибыв по анонимному вызову в квартиру на улице Вилловой. Причём старательно избегал упоминать о том, каким именно образом погибли обе жертвы неизвестного злоумышленника. Ведь тётку могли застрелить, придушить, отравить, да мало ли ещё каким образом лишить жизни, и обязанностью следователя было проследить за тем, не проговорится ли ненароком свидетельница, не выдаст ли себя неосторожным словечком, из которого станет ясно — она знает, как именно погибла тётя.

Кася спокойно выслушала весьма краткий отчёт поручика и попросила его продолжить допрос. Она, Кася готова ответить на все вопросы, если это хоть в чем-то поможет следствию раскрыть загадку преступления.

Болек начал с мухоморов.

— Милостивый боже! — удручённо произнесла Кася. — Неужели кошмарные мухоморы как-то с этим связаны? Понимаю, понимаю, я должна отвечать, а не задавать вопросы. Отвечаю. Сколько помню себя, тётка всегда отваривала мухоморы и вообще производила с ними какие-то эксперименты, насколько я понимаю — пыталась добиться максимальной концентрации ядовитых субстанций. От приготовленной ею отравы дохли не только мухи. Представляете, ей удалось даже вывести тараканов! А однажды она захотела испытать свою отраву на коте, подлив её в молоко. Точнее, велела мне это сделать. У нас на чердаке водятся бездомные кошки, вот она как-то раз велела мне отнести кошкам на чердак блюдце молока, подлив в него отраву. Об отраве я не знала и очень удивилась, потому что она никогда не подкармливала несчастных кошек. Но блюдце с молоком я отнесла и подманила кота. Он, к счастью, не стал пить, наверное, почуял неладное. Я сказала тётке об этом, она мне не поверила, сама поднялась на чердак и стала звать кота, но делала это таким злобным голосом… На месте кота, услышав её «кис-кис», я бы сбежала на край света. Кот так и сделал. В общем, опыт на коте поставить не удалось, тётка вылила молоко в унитаз и потом долго отмывала блюдце, порошком тёрла, ну я и поняла, что молоко было отравлено. Мне потом долго снился несчастный кот…

Я люблю животных.

— Как же получилось, что ни одна из вас не пострадала от таких экспериментов? Ведь яд мухоморов очень сильный, мало ли какая случайность…

Кася как-то странно посмотрела на офицера полиции.

— Тётка знала, чем занимается, и соблюдала осторожность. А мне никогда не разрешалось ничего есть и пить самой, только когда тётка даст. От меня всегда все запиралось, да я бы и не осмелилась без разрешения. Правда, иногда пила воду из-под крана, но не более того.

— Райчик раздолбал стену и извлёк из тайника шкатулку с золотом. Что вы можете по этому факту пояснить?

Девушка проявила умеренный интерес к услышанному.

— Значит, все-таки… Ну что я могу пояснить?

Кое о чем доводилось слышать, кое о чем я сама догадывалась, а уже в последний год мне немного рассказала об этом пани Крыся. Кристина Пищевская. И все равно ничего определённого о спрятанном золоте я не знала. К сожалению, не более чем слухи.

— Уточните, какие именно слухи.

— О том, что мой прадедушка запрятал свои богатства в несколько тайников, главным образом замуровал в стенах домов, а Райчик пытался эти тайники разыскать.