«Юлия, моя любовь, мы с тобой очень осторожно должны делать комплименты друг другу».

Она улыбнулась. «Да, ты права. Между нами говоря, все равно ты была просто потрясающая в девятнадцать. Ну, согласись».

Она смеялась надо мной при свете поднимающейся луны. Я оценивающе посмотрела на нее. «Начинаю верить, что должна была быть».

«Ты хорошая, правда? — сказала она наивно. — Ну… Я не могу избавиться от ощущения, что не должна говорить об этом, чтобы не сделать тебя несчастной, но все равно… С тех пор я все время думала, деньги или нет, почему же он все-таки не развелся? Она не католичка, так что дело не в этом. Неужели правда дело в деньгах, Аннабел? Я не гадости говорю, в конце концов, он даже не мог содержать Форрест…»

«Сомневаюсь, чтобы для него был так важен Форрест». Только заговорив, я поняла, как странно выражаюсь, но она не заметила.

«Тогда почему? Почему они оставались вместе? Почему она так безобразно с ним обращалась, будто он сделал что-то ужасное? Это не из-за тебя, потому что началось за много лет до этого. Почему?»

«Как я могу знать? Он… никогда об этом не говорил. — И вдруг из ниоткуда пришла уверенная догадка: — У нее не было ребенка».

«Я… понимаю, — сказала Юлия медленно. — И он?..»

«Некоторые мужчины воспринимают жизнь как ответственность. Может, в этом дело. Может, он воспринимал ее несчастье, как свое. Как он мог ее оставить? Нельзя оставить человека, у которого больше Ничего нет».

«Знаешь, ты говоришь об этом, как о чем-то далеком. Будто это история про кого-то другого».

«Так я это и ощущаю. Послушай, почему бы нам не отправиться в дом? Пойдем, ты зеваешь, как маленькая. У тебя сегодня было длинное путешествие, ты, должно быть, устала. Еще масса времени для разговоров. Дональд завтра приедет?»

«Жду».

«С удовольствием увижу его снова. Расскажешь завтра о нем? Сегодня нас занимали мои проблемы, но мы про них забудем прямо сейчас, давай?»

«Если ты этого хочешь».

«Да, я так хочу».

«О’кей. — Она снова зевнула, неожиданно и бесстыдно, как дитя или зверь. — О Господи, как я хочу спать. Не придется пить мандрагору, чтобы проспать огромный отрезок времени, пока мой Дональд далеко. — Она засмеялась. — Очень смешно, что он совершенно не влезает ни в одну романтическую схему».

«Может, для тебя это безопаснее, учитывая то, что ты читаешь».

«Может быть. 0-о-у, Аннабел, как хорошо, что ты здесь. Я тебе говорила?»

«Да. Спасибо, Юлия. Спокойного сна».

«Ой, как я засну! Но эта жуткая тишина просто угнетает после Лондона, и если еще эта проклятая сова начнет кричать, я ее просто застрелю. Честное слово, клянусь, даже если она — мать семерых голодающих птенчиков в девичьем винограде».

«У таких сов бывают тройни».

Она открыла ворота сада. «Ты всегда про все знала».

«Ой, нет, Юлия! Ты говоришь про меня, как про ненормальную натуралистку, воркующую с совами, очаровывающую диких коней и блуждающую ночами по лесам …» Я замолчала.

Если Юлия и заметила, она не подала виду. «Заходишь?»

«Нет пока. Красивая ночь, и я не устала. Натуралистка отправляется блуждать. Спокойной ночи».

«Спокойной ночи», — сказала Юлия.

Глава девятая

The wind doth blow today, my love,

And a few small drops of rain;

I never had but one true love;

In cold grave se was lain.