Да, были жертвы, причём немалые, хотя ни один из линкоров не затонул, но только потому, что мы не стремились к этому. Бомбометание было произведено с ювелирной точностью и бомбы угодили в носовую часть каждого из шести линкоров новейшей постройки, спущенных на воду девятьсот шестом и девятьсот седьмом году. Мы уже существенно изменили историю и их у Великобритании было не четыре, а десять. Англичане не поняли сразу, что произошло, но зато здорово перепугались. Ещё бы, неизвестно из-за чего перед шестью самыми грозными кораблями вдруг выросли огромные столбы воды и к тому же все жесть кораблей сотряс удар чудовищной силы. Хотя ни один из линкоров не затонул, англичанам пришлось тут же начать спасательные работы и им уже было не до войны. Самолёты, проводившие бомбометание в пикирующем полёте с высоты в полтора километра, вернулись на дирижабль авиаматку, догнали его и один за другим приземлились, чтобы им подвесили ещё по четыре бомбы.

Следующее бомбометание носило уже чисто психологический характер, так как между английской эскадрой и испанским берегом просто выросла стена из воды и грязи, поднятой со дна. Сразу после этого открыли огонь, опять же предупредительный, наши воздушные артиллеристы. Когда с неба, с высоты шесть километров в твою сторону стреляют из пушек, имеющих скорострельность в двадцать выстрелов в минуту, не мудрено наделать в штаны. Сразу после этого один самолёт сбросил вымпел и тот приводнился рядом с флагманом. Его достали из воды и доставили командующему эскадрой, а им оказался никто иной, как сам контр-адмирал Джон Рашуорт Джеллико, лорд Скала. В водонепроницаемом пакете находилось моё личное послание, в котором я, используя от начала и до конца одни только непарламентские выражения, объяснял ему всю пагубность решения правительства Великобритании и в том случае, если он не повернёт назад, угрожал сначала разбомбить всю его эскадру, а затем отправиться в Лондон и раздолбать с воздуха Виндзорский замок, потом Вестминстерский дворец и Адмиралтейство.

Угроза подействовала и английская эскадра повернула обратно. В то злосчастное утро погиб триста семьдесят один человек, а ещё двести сорок два получили ранения. С одной стороны мы отвадили англичан от Испании навсегда, а с другой заполучили себе злейшего врага и уже через две недели с территории всех трёх Гвиан, а также с Фолклендских островов к нам полезли диверсанты, которых мы замучились отлавливать. Расстреливать мы никого не расстреливали, но вкалывать им на наших стройках пришлось долго. Правда, иногда им всё же удавалось что-нибудь взорвать или поджечь, но куда чаще они пытались поднять какое-нибудь восстание. Если в отношении Гвиан мы ещё хоть как-то сдерживались, то на Фолкленды отправились уже в конце лета и там англичанам пришлось туго. Против них выступили ведь не какие-то там сопляки, а бывалые спецназовцы. Всех пленных мы отправили в Великобританию с наказам рассказать о том, что нам не составит особого труда отделить голову короля Эдуарда VII от туловища и насадить её на шпиль Вестминстерского дворца.

Угроза подействовала лишь частично. Великобритания побоялась направить свой флот к островам, ставшим Мальвинскими, хотя она и потеряли лицо.