К лету девятьсот седьмого года в городке Гранд Муиски насчитывалось всего семнадцать тысяч индейцев, а в окрестных джунглях жило в небольших посёлках ещё тридцать две тысячи. Сегодня в же в этом городе живёт свыше двух с половиной миллионов индейцев, что составляет треть его населения. Ну, а тогда это был чистый, аккуратный городок с красивыми зданиями из красного кирпича, рядом с которым находился аэропорт. Погода стояла безветренная и нам ничто не помешало сделать над городком несколько кругов и снизиться. Вниз были спущены якоря, якорная команда включила буры, те ввинтились в землю и вскоре наш дирижабль опустился на высоту в пятнадцать метров. Вниз был спущен телескопический лифт и мы, наконец, смогли спуститься с его борта на землю. Вокруг лифта собралась большая толпа нарядно одетых индейцев, мулатов, негров и белых людей и как только я вышел из дверей лифта, то сразу же остолбенел, увидев девушку такой красоты, что даже растерялся.

Это была Алмира Альмодовар, дочь Мануэля, вождя племени муиски, ушедшего так далеко от родных земель, который быстро стал для нас Петровичем. Не видя перед собой больше никого кроме этой красавицы, я подошел к девушке, одетой в нарядное белое с красным платье, державшей в руках букет из орхидей, и сразу же принялся запинаясь и краснея от смущения говорить, что искал её во всех веках прошлого и будущего, а нашел здесь и сейчас, в настоящем. Минуты через две мы остались одни, так как дон Педро, глядя на меня, жестами велел все проваливать. Ну, а я, не придумав ничего лучшего, пригласил красавицу Алмиру подняться в небо и девушка, подумав, что я говорю иносказательно, она ведь была весьма образованной и читала пьесы Лопе де Веги, видя перед собой то бледнеющего, то краснеющего, что-то беспомощно лепечущего верзилу с выгоревшими на солнце волосами, согласилась. Через каких-то десять минут, поднявшись на лифте в авиационный ангар, я усадил в свою принцессу в "Орлёнка", так мы назвали наши десантные штурмовики.

Хорошо, что я выбрал для полёта самолёт-амфибию. Взлететь-то я взлетел легко, но не думаю, что смог бы посадить "Орлёнка" на такой короткой, всего сто пятьдесят метров, площадке. Алмира пережила полёт стоически, хотя всё же испугалась. Ну, а я показал ей, что уже имею достаточно хорошо управлять самолётом и во время полёта признался девушке в любви и попросил её руки и сердца. Не думаю, что она согласилась стать моей женой только потому, что мы летели на высоте в пять километров. Глаза принцессы, а она была ею не только формально, по имени, но и фактически, когда я шагнул к ней, сразу вспыхнули двумя тёмно-зелёными изумрудами. Через два часа полёта, хотя топлива хватило бы ещё часа на три, показав Алмире джунгли сверху, весьма величественное зрелище, надо сказать, я стал снижаться и посадил "Орлёнка" на воду с таким расчётом, чтобы выехать на берег в черте города.

Туда сразу же примчалась толпа народу и к нам вышел отец девушки, разъярённый, как ягуар, но её дед положил ему руку на плечо, что-то шепнул на языке муиски и тот сразу же успокоился. Прямо на берегу реки я попросил его выдать Алмиру за меня. Никаких возражений не последовало и на следующий же день мы расписались в местной магистратуре, но с первой же минуты уже почти никогда не расставались. Алмира в тот же вечер спросила меня:

— Ты правда искал меня в прошлом и будущем, Серхио?

— Да, — коротко ответил я улыбаясь ей и встал с кровати, чтобы принести в спальную два ментальных шлема, протягивая ей один, я сказал, — в будущее я уже не могу заглянуть, но сейчас ты сама увидишь, что такой красивой девушки на нашей планете ещё не было.

Первым делом я показал Алмире, как жили муиски до появления на плато Кундинамарка испанцев, а потом показал ей другие великие цивилизации Южной Америки с высоты птичьего полёта, не заглядывая в самые чёрные, зверские страницы их истории, связанные с человеческими жертвоприношениями и войнами.