До полуночи остается совсем немного времени. В клетке с барабанами сидит Лешка, потихоньку пробует ударную установку. Бармены работают вовсю — в бокалах вертятся, пенятся, искрятся пузырьками дикие коктейли. Я сижу на полу у стенки — рядом с Римусом и его спутником, Максимом.

Я быстро, шепотом пересказываю им все, что уже слышали дикие. Римус чуть улыбается. Максим слушает, плотно сжав губы.

— Значит, это была ты, — говорит Римус мечтательно. — Знаешь, я ведь никогда не смотрю шоу. А в тот день меня будто что-то толкнуло. И я посмотрел.

— Римус, она ведь ничего не понимает, — вмешивается Максим. — Она не знает, что тут случилось, пока ее… ну, в общем, из-за нее.

— А что из-за меня случилось?!

Оба смотрят на меня. Мне становится очень не по себе.

— Ну, говорите!

— Все полицейские подразделения подняты по тревоге, — говорит Максим. — После того, как ты объявилась в магазине. После того, как я тебя якобы взял, а потом упустил. Операция «Лана» полным ходом идет с тех пор, как появилось твое сообщение на экране.

Я молчу.

— В бывшем магазине Римуса сидела засада — изо дня в день, — продолжает Максим. — Я дежурил через сутки. Знаешь, у меня повторяющийся кошмарный сон: я прихожу утром на службу, а мне говорят, что тебя уже взяли — именно в магазине Римуса.

— Почему? — Я понимаю, что вопрос глупый, но и молчать не могу.

Макс и Римус переглядываются.

— Максим мой друг, — медленно говорит Римус. — Это я его убедил, что Лана, о которой все говорят, когда рядом нету патруля, — это не легенда и не сказка. Это реальный человек. И ему надо помочь.

— Как это — «все говорят»?!

Они переглядываются. Максим сжимает губы так, что их почти не видно.

— Слушайте, — я волнуюсь, — я должна всем рассказать… Здесь никто не знает о СИНТ!

— Кое-кто знает, — скучным голосом говорит Максим.

— Ну да: контролеры, высшие чины энергополиции…

— Скоро полночь, — говорит Римус. — Макс, тебе пора.

Максим поднимается.

— Ты что, синтетик?! — Я не верю своим глазам.

— Я должен использовать свой служебный пакет, — говорит он сухо. — Ведется строгая отчетность. Я ведь энергополицейский.

— А… — Я запинаюсь. — А как тебе удалось выкрутиться… после того, как ты… меня упустил?

— Меня понизили в звании, — говорит он все так же сухо.

Больше я ни о чем не решаюсь спросить. Максим уходит, пожав руку Бану.

Мы с Римусом долго молчим.

— Он рискует очень многим, — тихо говорит Римус. — Его отец работает на СИНТ.

Бьют городские часы. Сюда, под землю, их звон едва доносится, но в клубе такая тишина, что слышно каждый удар.

Бом-м, бьют часы. Энергетический час. Весь город сейчас вздохнул с облегчением, чувствуя теплое покалывание манжеты.

Синтетики стоят плотной группкой, прижавшись друг к другу. Им страшно. Кто-то из них переживет эту ночь и справится. А кто-то обречен. Они знали это, когда шли сюда; они знали, что рискуют жизнью, но все-таки попытались — жить своим ритмом. Жить без манжеты.

Я очень уважаю этих людей. Мне хочется помочь им.

Бом-м, часы все бьют. Бом-м.

Лешкина палочка начинает свой ритм: вопреки часам. Отрицая извечный порядок. Отрицая манжеты, отрицая Завод с мембраной распадателя, отрицая весь этот людоедский режим пакетов и штрафов.