На встречу с родными Малик выделил два часа. Его встречали, как героя, даже дед вынырнул из собственной реальности и посадил «любимого внука» по правую руку от себя. То, о чем Малик так мечтал в детстве, осуществилось, многочисленные кузены, потешавшиеся над ним еще несколько месяцев назад, сейчас в рот заглядывали, ловили каждое его слово.

В любой другой день он задержался бы здесь подольше, чтобы насладиться триумфом, но сегодня ему было не до того: в дверь стучала вторая его мечта, как выяснилось, для него гораздо более значимая.

Потому Малик отсидел два часа, послушал дифирамбы себе – а их родственники словно шестнадцать лет копили, чтобы обрушить на него именно сегодня. А потом, сославшись на занятость, он обнялся со всеми, кто того желал, пожал руки даже тем, кого смутно помнил, и, потея от предвкушения, полетел к Тиссе.

Он опоздал на пять минут. Девушка ждала его на оживленной улице, привалившись спиной к стене и опершись о нее ногой.

Маскировка Тиссы была традиционной: темные очки, бейсболка, мешковатое худи и широкие штаны. Попробуй разбери лицо под натянутым капюшоном. Малик же активировал маскировочную голограмму и снял ее, и потому девушка обратила на него внимание, только когда он к ней обратился. Вздрогнула, повернула голову, просияла и бросилась ему на шею, обдав ароматом незнакомых цветочных духов.

– Малик, как же я по вам всем скучала! И-и-и!

А он замер истуканом, не зная, куда деть руки. Робко положил ей на спину. Он снова злился на себя, ведь вместо того, чтобы проявить инициативу, снова вел себя, как осел.

– Куда пойдем? – прохрипел он.

– Тут в соседнем дистрикте есть недорогой ресторан, где можно занять кабинку и не отсвечивать, – щекоча ухо губами, проговорила девушка. – Не хотелось бы, чтобы нас кто-то узнал.

Долетели на общественном флаере. Вилли, приставленный к нему до посадки на флаер «Сноусторма», незаметно для Тиссы следовал за ними. «Не болтай», – прошептал безопасник, проходя мимо них в общий зал. Малик кивнул и тут же о нем забыл.

Ребята заняли забронированную кабинку, заказали по стейку из настоящего мяса («С кровью!» – сказала Тисса, комментируя свой выбор на панели меню робота-официанта) и пиво. И Малик наконец снял маскировку.

Вначале обоим было неловко – слишком уж в разные стороны разошлись их жизни, а вместе с ними и интересы. К тому же Малика сковывал договор разума, а о чем он мог рассказать, кроме как о делах клана?

Но он и сам не заметил, как забыл обо всем, увлеченный беседой. Тисса красочно описывала свою жизнь и делилась планами на будущее. С Лиамом она порвала, или он с ней – Малику было фиолетово. Значение имел лишь текущий момент.

– Я долго сомневалась, прежде чем принять предложение «Белых амазонок», – призналась Тисса. – Знала, зачем им я. Все эти россказни про то, что я идеально им подхожу, что моя внешность вписывается в концепцию имиджа клана, что моя история успеха послужит примером миллионам обычных девчонок… Я видела на острове Хинтерлиста. Не знаю, что у него с Элизабет, но они явно дружат. – Тисса потерла указательные пальцы друг о друга. – Ну, ты понял. Я им понадобилась из-за Скифа. Если честно, не была уверена, что меня будут держать при себе долго. Поэтому настояла на пункте в контракте, по которому «Белые амазонки» сразу оплатят мне полный курс обучения в университете. А потом пусть выкидывают.

– На кого будешь учиться?

– Ничего не изменилось, Малик. Я люблю рисовать. Отец об этом и слышать не хотел, – вздохнула Тисса и голосом изобразила интонации мистера Шефера: – Сейчас каждый второй художник! Только один из миллиона может обеспечить себя этой профессией!

– А он чего хочет?

– Хотел, – сделала уточнение девушка.