С нетерпением ждала выпускного. После выпускного собрала чемодан и отправилась поступать. В столицу. На филфак.

Поступила. Училась. Закончила с отличием. Распределили в небольшой областной город. Но вакансий не было, девочку отправили в вечернюю школу. Которая мало походила на вечерние школы, воспетые в шедеврах отечественного кинематографа. Обучались в школе в основном ребята, имевшие в прошлом нелады с законом. Девочке пришлось нелегко. Ой как нелегко. Через два года вакансия открылась, но тоже отнюдь не в элитном учебном заведении, В школе для детей с задержками в умственном развитии.

Большим преимуществом было то, что школа была дневная. Девочка стиснула зубы и отправилась поднимать культуру великого и могучего среди детей с умственными задержками. Девочка была предана своему призванию до конца.

Через пять лет из стен этой школы вышла великая, могучая и блистательная Василиса Валентиновна Лимбоцкая. Имя которой наполняло сердца нерадивых учеников священным трепетом. Взгляд которой гипнотизировал и повергал в свинцовую неподвижность самых отпетых хулиганов. Голос которой звучал, как трубы Страшного суда — мощно, раскатисто и неотвратимо.

Которая могла вдолбить основы русского языка в голову самого закостенелого лодыря и бездельника.

Итак, учителя.

После учеников учителя — самое малоприятное в любом учебном заведении. В большинстве случаев.

После десяти лет обучения мне лично казалось, что в школу идут работать все, кого по причине излишней жестокости не взяли в вивисекторы.

Кто по причине… скажем так, общей недалекости проскочил мимо нарядных ворот конно-балетной академии.

Кого по причине общей нравственной недостаточности выгнали из передвижного шоу «Монстры тысячелетия».

Я тут, конечно, преувеличиваю немножко — вменяемые педагоги тоже попадаются, но их почему-то меньшинство.

Очень мало. Впрочем, так, наверное, и должно быть. По-настоящему хорошего ведь всегда мало. Везде. Почему школа должна быть исключением из этого вселенского правила?

Вивисекция — операция на живом организме с целью изучения методов лечения.

У\Лы живем на одной стороне Земли и видим одну сторону Луны, а американцы живут на другой стороне Земли и видят другую сторону Луны.

Изречение учителя физики

Какие бывают у нас педагоги? Разные. Но начнем с моей любимой разновидности. Учитель-садист.

Садист он, естественно, не потому, что обожает загонять своим ученикам под ногти раскаленные иголки, лупит их по согбенным спинам кошкой-семихвосткой, ставит на горох и заставляет при этом рассказывать таблицу умножения. Отнюдь. Школьный садист в большинстве своем другой. Это садист более тонкий, я бы сказал, этакий моральный садист, он даже голос и то редко повышает. Для него размазать ученика, подчеркнуть нехватку ума или даже какой-нибудь физический недостаток — вот песня. После этого садист хорошо и спокойно спит, в достаточном объеме выделяет желудочный сок и желчь.

Только вот настоящих садистов, садистов со вкусом, в школе не так уж много. Ведь для того, чтобы быть садистом, нужен особый человеконенавистнический талант, а такой талант редок.

Однако каждый, кому повезло учиться в обычном муниципальном общеобразовательном учреждении, может рассказать пару содрогательных историй о таких талантах.

Каждый припомнит несколько малоприятных прозвищ, что-то вроде Зверь, Базеда или Овчарка.

Каждый вспомнит, как ему хотелось провалиться сквозь парту во время опроса по химии. Под режущим, как лазерный луч, взглядом химички.

Как мучительно дрожала душа перед контрольной по алгебре, как мечталось закатиться за плинтус, а еще лучше телепортироваться сквозь форточку. А учитель-садист окидывал класс

стальным глазом, наметанным взором выуживал из масс жертв, мощным психическим импульсом вгонял их в мозговой коллапс.