– Что я смогу сделать с пукалками против автоматных стволов? – недовольно пробурчал Павел, выкладывая перед собой в виде вещественного доказательства «макарыч». – А брать с собой «калашников» не с руки, время жаркое, в куртке потом изойдешь.

– Не тряси штанами, дружан. Это – на всякий случай, думаю, менты останутся сидеть в своих прокуренных комнатах… К тому же, будешь – в машине, там не только автомат – пушку можно приспособить.

– Телохранителя мочить? – излишне уверенным тоном спросил Родимцев. Будто убийство людей – привычное для него занятие. С самого раннего детства.

– Вешать на себя ещё одного мертвяка никому не хочется. Как думаешь, Полкан?

Игорь все ещё не сводил ожидающего взгляда с закрытого окошка выдачи. Словно приглянувшаяся ему красотка возвратилась на кухню и сейчас выглянет с тарелкой любимого рыбного салата. Интересовал его, конечно, не салат – пухлые губки и озорные глазки подавальщицы.

– Что?… О чем? – захлопал он длинными, будто у современных модниц, ресницами.

– О чем думаешь, фрайер? Спрашиваю – мочить телохранителя или не мочить?

– Ах, вот ты о чем!… А зачем лить лишнюю кровушку, ежели она не оплачивается? Просто припугнуть, не послушает – стукнуть кастетом по макушке.

Похоже, самое серьзное и, что грешить, опасное Ром взял на себя. Залить баки телохранителя, повесить ему лапшу на уши, в самом крайнем случае оглушить – не такое уж страшное преступление.

– Слышал, Шавка?… Вроде, все обговорено. Сейчас отдохнем, после обеда – в тир и на ковер. Разомнемся. По утрянке ещё раз побазарим, вечером – на дело. С оружием – порядок? – Рекс молча кивнул: порядок. – Взрывные причиндалы не понадобятся – к «мерсу» не подберешься… А жаль!

Действительно, жаль. Намного спокойней и интересней нажимать кнопку на пульте, сидя в соседнем кафе либо, ещё лучше, в квартире возле окна. Одно дело – видеть кровь, пульсирующую из пробитой пулей груди или головы, другое – издали наблюдать за взрывом.

Ром ушел. Вслед за ним, понурившись, покинул столовку Полкан.

– Что станем делать? – тихо спросил Пашка. – К семи не успеть.

– Попробую ещё раз поговорить с Ольховой. Пусть под»едет, скажем, к десяти.

– Ох, и не нравится же мне все это! – округлил глаза Рекс. – Как бы не погореть. Вышка не вышка, а париться на зоне придется годков десять. Может, утром слиняем? Убеди хозяйку, пусть откроет сейф днем.

– Постараюсь, – все так же нерешительно пообещал Родимцев. – Жаль, Васька Кот отдыхает, кинул бы ему полтыщи баксов. Не знаешь, кто сейчас дежурит?

– Барбос. Одноименец бывшего водителя Ольховой. По жизни – Тимка Косой. Железобетонный мужик, до поступления на службу к банкиру – колхозный скотник. Труслив, как заяц, боится возвращения в коровник… Вот разве стукнуть его по башке?

Как все просто решается у людей, подобных Рексу! Убеждение, взгляды на жизнь, разборка с неожиданно выпрыгнувшими проблемами, а «лекарство» одно: сила. Пригрозить нацеленным стволом, пристукнуть, придушить…

Нет, Николай не осуждал бывшего десантника, иногда даже завидовал ему. Ни мучительное пребывание в следственном изоляторе, ни трехлетнее заключение в так называемой колонии общего режима, ни общение с отпетыми уголовниками не вытравили чувство жалости к другим людям. Даже к явным жестоким врагам.

При появлении в хозяйском коридоре Родимцева Барбос насторожился. С одной стороны, бывший телохранитель Ольховой, с другой – парень переселился в другое крыло особняка, следовательно, делать ему здесь, в господском, нечего.