|
Мои разум и сердце утратили согласие. Разум объявляет увиденное абсолютно ложным и настаивает на том, что я сошла с ума. Сердце утверждает обратное. Но я не имею права беспокоить Аркадия каждой своей фантастической догадкой. Вначале я должна проверить, насколько они истинны. Вчера Жужанна опять не спустилась к завтраку, и я снова пошла к ней в спальню. Не успела я постучать, как дверь отворилась и в коридор вылетела Дуня с подносом, на котором громоздились тарелки. Вопреки обыкновению, она не поклонилась мне. Зато в этот раз Дуня не отвела глаз, и в них я прочитала испуг и отчаяние. – Дуня, что-нибудь случилось? – спросила я у нее по-немецки. Вместо ответа Дуня сдвинула свои черные, с рыжеватым отливом брови. Глаза девушки были полны невыразимой душевной муки. Сначала она приложила палец к губам, а затем махнула рукой, словно бы приглашая меня отойти подальше от двери. Разумеется, я согласно кивнула. Удерживая в одной руке поднос, другой она неслышно затворила дверь спальни. Сделав несколько шагов, Дуня обернулась посмотреть, иду ли я следом. Наконец она остановилась, повернулась ко мне и, перегнувшись через поднос, охрипшим голосом прошептала: – Он все-таки это сделал! Он сломал schwur[20]! Дуня употребила явно немецкое слово, но я не знала его значения. – Кто сделал? И что сломал? – спросила я. – Влад, – боязливо озираясь по сторонам, ответила Дуня. Не сомневаюсь, если бы у нее в руках не было подноса, она осенила бы себя крестным знамением. – Домнишоарэ[21]– молодая хозяйка – очень плоха. Очень плоха. – Жужанна? – переспросила я, оглянувшись на дверь спальни. – Она больна? Дуня быстро закивала головой. – Очень плоха, – повторила она. У меня все еще не было полной уверенности по поводу сцены, которую я наблюдала предыдущей ночью. Я истолковала слова Дуни как подтверждение своих догадок. Соблазнение Владом собственной племянницы и его игривость в обращении со мной давали мне все основания считать его грязным животным, лишенным моральных устоев. Я невольно покраснела, подумав, что и Дуня знает о ночных визитах Влада и обеспокоена их последствиями. Возможно, наутро у Жужанны случился нервный срыв, сопровождавшийся упадком сил. Вскоре эта новость разлетится по дому, а затем станет достоянием всей деревни. – Я должна немедленно поговорить с Жужанной, – объявила я Дуне и повернулась, чтобы пойти в спальню. – Фрау Цепеш! – почти прошипела горничная. – Доамнэ! Вы должны поверить! Он ее укусил. Я знаю, ваш муж не поверит, но кто-то из вас должен поверить и помочь ей! Я застыла на месте, потом опять повернулась к Дуне. Та шумно опустила поднос на пол, затем кинулась ко мне. В глазах этой девушки было столько мольбы, что я не удивилась бы, если бы она грохнулась передо мной на колени. – Как понимать твои слова? – тихо, чтобы не услышала Жужанна, спросила я. – Что значит "укусил"? Дуня притронулась к своей шее чуть выше ключицы. – Здесь, – шепнула она. – Он укусил ее в это место. Мне вдруг подумалось, будто я всю жизнь провела в темной комнате, и вот впервые туда внесли светильник. Мое тело одеревенело. Я сразу же вспомнила, как мистер Джеффрис, посмеиваясь, сказал пару дней назад: "Вампир, мадам... Он якобы заключил договор с дьяволом и получил бессмертие в обмен на души невинных людей". – Стригой? – спросила я и только потом сообразила, какое слово произнесла. – Да, стригой. |
