Первым в себя пришел Уоллинджер. Брэдли бросил взгляд на лицо физика, бледное, перекошенное и застывшее от ужаса. Но тем не менее доктор был в состоянии двигаться, по крайней мере ноги его слушались. Он едва взглянул на Брэдли, обошел груду металла на полу и нагнулся над полицейским…

А потом резко вскинул руку и обрушил на офицера точно рассчитанный удар ребром ладони. Тот мгновенно отключился. Уоллинджер пристально посмотрел на Брэдли.

— Вы… на их стороне? — с трудом выдавил Брэдли, почему-то шепотом. Голова совершенно отказывалась соображать, и он не отдавал себе отчета, почему его объял внезапный ужас и перехватило дыхание. — Вы… с ними?

Уоллинджер медленно выпрямился, оставив тело в униформе на полу. Он отвел глаза, окинул взглядом комнату и посмотрел на входную дверь. Брэдли настороженно следил за ним.

Дети по-прежнему были в комнате и все видели. Без всякой тревоги, ничего не понимая, они просто с интересом наблюдали за происходящим, как будто смотрели кино.

— Сью, Джерри — быстро наверх! — Голос Уоллинджера звучал твердо и спокойно. — Быстро! И закройте за собой двери.

Дверь захлопнулась. Уоллинджер вздохнул, встретился взглядом с Брэдли, поморщился, попытался что-то сказать, но передумал.

— Ответьте мне. — Голос Брэдли окреп, и в нем зазвучала настойчивость. — На чьей вы стороне?

Уоллинджер помолчал, а потом начал издалека:

— Это не записано в документах, — бесстрастно произнес он, — но, думаю, вам следует знать… Дети не мои.

— Нет…

— Я их усыновил.

— Но… значит…

Продолжать не имело смысла. Брэдли выбрал этого человека, потому что был уверен: в его принадлежности к роду человеческому можно не сомневаться, ведь он отец, а машины бесплодны.

Уоллинджер пожал плечами. Он опустил глаза на тяжело дышащего человека у своих ног.

— Я был вынужден так поступить. А теперь мне надо придумать, как заставить офицера поверить, что ему все приснилось. Мне очень не хочется, но в данный момент я не могу придумать ничего… кроме, пожалуй… — Он бросил взгляд на стол. — Попробуем так.

В верхнем ящике стола обнаружилась бутылка виски. Уоллинджер извлек ее, открыл, достал из того же ящика металлические стаканчики и наполнил их. Затем перевернул бутылку над телом постанывавшего полицейского.

Брэдли пришлось крепко обхватить свой стакан, чтобы удержать его в трясущихся руках. Обжигающе крепкое пойло едва не встало колом в горле, однако все же просочилось в желудок и наполнило тело приятным успокаивающим теплом.

— Вы же понимаете, что все должно остаться между нами, — произнес Уоллинджер.

— Но я не… вы хотите сказать, что вы знали… все это время? Уоллинджер, вы?..

— Эта история должна остаться между нами, — спокойно повторил доктор, пропустив вопрос мимо ушей. — Конечно я знал. Но мы должны сохранить это в тайне.

— Вы на их стороне или на нашей? — Брэдли так повысил голос, что начал хрипеть. — Вы человек или… или…

— Если они обнаружат, что именно мы о них узнали, не думаете ли вы, что они начнут действовать? Мы должны каким-то образом избавиться от обломков Корта, причем так, чтобы они не смогли нас вычислить. Мне жаль этого полицейского, но он должен решить, что напился и все придумал.