- Ты много о себе понимаешь! - протолкался к Варе взъерошенный Сёма Ушков. - Самокритику на всех наводишь, а сама какова? Кораблёв с тобой за одной партой сидеть не хочет - вот и яришься на него, выдумываешь страсти-мордасти!

Варя, словно её сбили с ног запрещённым приёмом, растерянно оглянулась и схватила подруг за руки:

- Девочки!.. Что ж это, девочки?

Косте показалось, что сейчас, как и тогда в саду, у Вари из глаз брызнут слёзы. Он протолкался через толпу ребят и шагнул к Ушкову.

- Ты… ты что сказал? Повтори при всех!

- А может, без заступника обойдемся? - попятился Ушков.

- А… а я говорю: повтори!

- Ручей, оставь! - крикнул Митя Епифанцев и постучал кулаком о парту. - Да что мы, в самом деле, как кумушки у колодца! Поговорим организованно. Кто будет председателем?

- Давай ты, Митя! - сказала Катя Прахова.

Митя не заставил себя ждать, встал к учительскому столу и объявил:

- Тогда тихо, граждане! Классное собрание считаю открытым… Эй, Кораблёв! Ты куда?

- Сейчас же комитет комсомола начнётся.

- Успеем. Сядь, посиди! Наше собрание тебя тоже касается.

Витя нехотя вернулся от двери и сел на подоконник.

- А повестка дня какая? - спросил Паша.

- На повестке дня один вопрос… - сказал Митя. - О сочинении Кораблёва… Ну, и вообще разговор по душам.

- Вот мы и не опоздали! - неожиданно раздался голос Клавдии Львовны.

Ребята оглянулись. В дверях стояли преподавательница литературы и Галина Никитична.

Митя смущённо вышел из-за стола.

- Нет-нет! Веди собрание! - сказала Галина Никитична и вместе с Клавдией Львовной села за последнюю парту.

- Кто, товарищи, начнёт? - Митя посмотрел на Варю. - Давай, Балашова!

- Я начну!.. - Варя медленно подошла к столу и обвела глазами весь класс, словно спрашивая разрешения высказаться без утайки, от всего сердца. - Вы на меня сегодня кричали: я свожу с Кораблёвым личные счёты, я испортила урок, то, другое… Так я скажу наперёд: нет у меня с ним таких счетов, так и знайте.

- Ближе к делу! - раздались недовольные голоса.

- Я уже близко… Почему я сегодня на уроке не стерпела? Спору нет, Кораблёв лучше всех сочинение написал. Таким словам, как у него, только позавидовать можно: «Хочу быть бесстрашным, как Серёжа Тюленин, правдивым и настойчивым, как Саня Григорьев, мужественным и сильным, как Зоя». А если подумать: что он делает для этого? Какой он на самом деле?..

- Интересно, какой же? - спросил Сёма Ушков.

- Все эти его слова - пустые и фальшивые, - продолжала Варя. - Присмотришься, как Витя живёт, - со стыда сгоришь! Пишет да говорит одно, а делает другое…

- Это ещё доказать надо! - перебил её от доски Витя, где он со скучающим видом рисовал домики, ёлочки, косяки летящих журавлей.

- Ты, Кораблёв, слушай! - обернулся к нему Митя. - С тобой класс разговаривает! Сядь как полагается.

Витя с недоумением посмотрел на грозного председателя и, пожав плечами, сел за свою парту.

- И докажу! - заявила Варя, беспокойно поправив в волосах гребёнку. - Зачем ты ребятам задачки даёшь списывать? Товарищам помочь хочешь, чтобы они учились лучше?.. Как бы не так! Просто дружков-приятелей подбираешь, чтобы они за тобой по пятам ходили…

- Мне приятелей и без того хватает, - ухмыльнулся Витя.

- А дома ты себя как ведёшь? - не слушала его Варя. - К матери как относишься?

Её словно прорвало. Она напомнила Вите о том, что он не интересуется жизнью класса, отказался работать в школьной бригаде, умолчал о переправленной Праховым отметке…

- Говори, да не заговаривайся! - вновь перебил её Витя.