|
Это название на витрине, — показал он жестом, — мой покойный отец оставил как торговую марку, когда в 85-м году начинал этот бизнес. Может, вы не доверяете таким причудам; похоже, недоверие вообще свойственно всему вашему поколению. Но я воспринимаю его как безобидный обман, который никого не унижает, и с удовольствием продолжаю и лелею эту традицию. Могу я поблагодарить вас, что вы заметили этот намек?
— На литературу, не так ли? — вскинулась Пенни. — Глупо считать, что я уже настолько близко подошла к пониманию происходящего, что достаточно маленького намека, который все мне скажет! Конечно, это ссылка на какую-то книгу? — Я дам тебе самый широкий набор намеков, — ответил Джефф, — сказав, что тут присутствует ссылка на две книги одного и того же автора. Обе опубликованы в начале восемьсот восьмидесятых годов, и в обеих был один и тот же главный герой. Этот главный герой… — Можем ли мы назвать его, — предложил мистер Эверард, — не столько главным героем, сколько кем-то вроде божества, который все приводит в порядок? — Благодарю. Пожалуй, это более точное определение, — согласился Джефф. — Это божество, принц Флоризель из Богемии, был изображен как насмешливая и ироничная, едва ли не клеветническая пародия на принца Уэльского, впоследствии короля Эдуарда VII. Вначале переодетый принц Флоризель бродит по Лондону в сопровождении своего помощника полковника Жеральдина. Мы встречаем его в устричном баре близ Лейчестер-сквер. Он заводит знакомство с молодым человеком, поедающим кремовый пирог, и узнает о существовании такой организации, как Клуб самоубийц. Автор этих историй… У Пенни сияли глаза. — Роберт Луис Стивенсон! — воскликнула она. — И первая книга называется «Новые арабские ночи»! В конце ее принц Флоризель в силу причин, которые никогда так и не объяснялись, вынужден отречься от престола и покинуть Богемию. Он возвращается в Лондон, да? — Он возвращается в Лондон, — подтвердил Джефф, — и устраивается как Теофиллиус Бовсе в заведение под названием «Богемский табачный диван». «Бовсе» — это сокращение от «Боже Всемогущий». Здесь экс-принц занимается самыми разными делами, которые легли в основу другого собрания историй. Например, «Динамитчик», который Стивенсон написал вместе с женой. — Джефф прервался, чтобы подвести итоги. — Мистер Эверард, мисс Линн, — вопросил он, — ведь нет сомнений, что вы-то — уроженцы Британии, не так ли? — Теперь я гражданин Америки, — возразил аристократичный владелец табачной лавки. — Но был рожден и вырос в Англии, где получил удовольствие окончить Кембридж прежде, чем в 1891 году присоединился к отцу. Размышляя об этом, сэр, — и он в упор посмотрел на Джеффа, — могу сказать, что вы с удивительным постоянством проявляете себя как автор, который не нравится тем, кто предпочитает запахи мусорного ведра. Несколько раз, хотя не в последнее время, я видел ваши фотографии в прессе. Вы, мистер Колдуэлл, завоевали репутацию романиста, продолжателя великой традиции. Вы ведь и вправду мистер Колдуэлл? — Да, это я. — И каждый из ваших исторических романов содержит элемент какой-то тайны, которая проясняется только в самом конце? — Именно так. — Что же касается тайн, — продолжил торговец табаком, — то у нас рядом с городом находится некий дом, Делис-Холл, который имеет в себе больше, чем легкий аромат тайны. Насколько я понял из явно растерянного отчета во вчерашней прессе, в нем произошла еще одна подозрительная смерть. — За сорок пять лет между 1882 и 1927 годами, мистер Эверард, в Делис-Холл случилось больше, чем две смерти. |
