– Чем же? – спросил я.

– Река, лес и все, что хотите, на все сто двадцать пять с половиной!

Тут я узнал ее. Именно по этому выражению. Она часто говорила так: «На все сто двадцать пять с половиной».

– Это ты? – спросил я. – Откуда взялась?

– Из галактики, – ответила она.

– Надо же! – сказал я.

– Что это тебя потянуло снять комнату на даче?

– Во первых, для разнообразия.

– Вот как, – сказала Туся. – Силен у меня отец, разнообразия ему, видите ли, захотелось. Ну, а во вторых, что же?

– Во вторых, по слухам, лето обещают жаркое, душное, а мне и Ауту поэтому полезнее находиться в это время на свежем воздухе.

Туся засмеялась. Она могла смеяться сколько угодно, но кто же, как не она, знал, что еще зимой у меня обнаружили диафрагмальную грыжу и врачи мне прописали, помимо всяких лекарств, диету и, как ни странно, свежий воздух, который, оказалось, весьма благотворен для диафрагмальной грыжи.

– Я позвоню тебе вечером, – сказала Туся, – Можно?

– Можно, – ответил я.

– А ты будешь дома?

– Куда же я денусь?

– Кто тебя знает, – протянула Туся. – Стало быть, до вечера.

Она позвонила не вечером, а на следующее утро. Я терпеливо ожидал ее звонка, но так и не дождался. А утром она сказала непререкаемо:

– Есть комната на даче в для тебя, и для собаки.

– Где? – спросил я.

– У нас. У меня и у мамы.

– Где это у вас?

– В Синезерках. У нас там садовый участок. Помнишь?

– Как будто, – сказал я.

Действительно, года три, что ли, тому назад, Валя получила садовый участок в поселке Синезерки под Волоколамском. В ту пору я помогал ей строиться, доставай для дачи тес, шифер, доски, и она построила маленький домик.

Я там ни разу еще не был, хотя и она и Туся приглашали меня поглядеть на их загородное поместье. Но у меня все как то не получалось: то тренировки, то игра, то приходилось ехать куда нибудь, а потом, когда ушел из спорта и начал работать тренером, опять времени не прибавилось, а напротив, вроде бы стало еще меньше.

«Эх ты, – не раз говорила Валя. – Не можешь приехать, поглядеть, как слабые женщины справляются без помощи сильного пола!»

– А ты не права, мама, – каждый раз поправляла ее Туся, в Тусе постоянно живет несгораемое чувство справедливости. – Разве он мало помогал тебе?

– Ну, помогал, – не очень охотно соглашалась Валя.

– В таком случае, не говори, что слабые женщины построили дачу без посторонней помощи.

Валя пожимала плечами. Дескать, к чему спорить с ребенком? Разве Тусю убедишь?

Внешне мы с Валей в самых добрых отношениях. Не знаю, чья это заслуга, моя или Валина, скорей всего, обоих.

Мы разошлись давно, тому уже лет десять, но до сих пор терпимы друг к другу, доброжелательны, а когда встречаемся, то мирно беседуем или наперебой острим, у нас такой стиль.

К слову, этот стиль по душе Тусе, она тоже любит непринужденно острить, подшучивать надо мной, над матерью и подчас над собой.

Рано утром следующего дня Туся подъехала ко мне, и мы отправились на моем белом «жигуленке» к ним, в Синезерки.

Туся села рядом со мной, Аут оперся передними лапами о спинку моего сиденья и всю дорогу исправно дышал мне в ухо.

Примерно через час с небольшим мы были на месте.

– Остановись вот здесь, – скомандовала Туся.

Я остановился возле низенького, облезлого забора из тонкой «вагонки».

За забором виднелся домик крошечка в три окошечка, окруженный садом. По дорожке сада к нам шла Валя.