|
- Ерунда, - фыркнула Поля, - у меня ничего не болит! - А что болело? Девушка пожала плечами. - Просто плохо стало, голова закружилась, руки-ноги онемели, хочу слово вымолвить и не могу, язык не шевелится... - Обязательно следует обратиться к хорошему врачу, - настаивала я. - Ладно, - отмахнулась Поля, - потом как-нибудь, сейчас некогда. Будь другом, свези меня домой, переоденусь и в институт побегу. - Только, пожалуйста, не садись за руль, - взмолилась я, - пообещай, что будешь пользоваться метро. - Хорошо, хорошо, - буркнула Полина. Сначала мы доехали до ее квартиры. Поля открыла дверь и пошла переодеваться. Я села на кухне, тупо глядя в окно. В голове царил туман, то ли от выпитого накануне шампанского, то ли от переживаний. - Дашутка, - всунула голову в кухню Поля, - ты что собиралась сегодня делать? - Ничего, хочешь, поработаю у тебя шофером? - С тобой ездить одна морока, - сообщила девушка, - тащишься еле-еле, сорок километров в час. Сделай лучше доброе дело. - Какое? - Да вчера, когда я собиралась в больнице, мобильник забыла в тумбочке, можешь забрать? - Естественно, возьму и привезу тебе в институт. - Ну спасибо, - обрадовалась Поля, - просто выручишь меня, я без трубы как без рук. Ну давай, поезжай быстрей. И она принялась подталкивать меня к выходу. У входа в больницу никто не сидел: ни охранник, ни бабулька с газетой. В двери мог беспрепятственно пройти кто угодно, бахилы здесь тоже не требовалось надевать, а гардероба попросту не было. Впрочем, медицинский персонал не обращал никакого внимания на посетителей. Когда я, в уличной обуви и куртке, пошла по коридору по направлению к 305-й палате, никто даже не подумал сделать мне замечание. Сестра, сидевшая на посту, самозабвенно читала любовный роман и не подняла голову, попадавшиеся по дороге врачи словно не видели женщину, которая топала по линолеуму в сапогах, а не в тапках... Одним словом, никакого порядка в отделении не было. Неудивительно, что с Полиной произошла эта жуткая история. Нужная палата была самой последней по коридору, я осторожно поскребла в дверь, не услышала ничего в ответ, приоткрыла створку и увидела на кровати девушку. - Простите, - забормотала я, - мы вчера выписались и забыли в тумбочке мобильник, можно я посмотрю? Больная не отвечала. Думая, что она не услышала, я "прибавила звук": - Девушка, тут где-то валяется наш сотовый, может быть... Никакой реакции не последовало. Девушка не шелохнулась. Спит. Небось ей вкололи снотворное. Я осторожно юркнула в палату, присела на корточки, открыла дверцу, вытащила "Сименс", потом, опершись на кровать, начала вставать и невольно вздрогнула. Моя рука наткнулась на нечто непонятное, совершенно ледяное. Переведя взор на матрас, я увидела, что нечаянно прикоснулась к голой ноге девушки, лежащей на койке. Потом, начиная понимать происходящее, глянула на лицо больной. Глаза ее были закрыты, но не до конца, между верхним и нижним веком виднелась небольшая полоска, а кожа на лице приобрела страшный желтовато-сероватый оттенок, совершенно не свойственный живому организму. - Помогите! - завопила я. - Сюда скорей! Доктор! Где-то через час я спустилась в холл и плюхнулась в одно из ободранных кресел. Слишком много бурных переживаний за два дня. Сначала дикая история с Полиной, потом труп, обнаруженный в палате. Хороши, однако, врачи. Бедняжка уже окоченела, небось скончалась рано утром, а в палату никто даже на заглянул. Вот несчастная, даже не знаю ее имени. |
