Оказавшись вне видимости Траккиа, за углом, Харлоу, однако, утратил все явные признаки опьянения и быстро юркнул в первую же подворотню. Из кармана он извлек вещь, которую обычно не носят с собой гонщики — переплетенную в кожу дубинку с петлей для руки, нечто вроде кистеня. Харлоу сунул руку в петлю и затаился.

Он ждал совсем недолго. Едва Траккиа свернул за угол, как его лицо утратило презрительное выражение, потому что он увидел пустынную слабоосвещенную улицу. В замешательстве он ускорил шаг и буквально через мгновение оказался возле подворотни, где поджидал его Харлоу.

Гонщик на Гран При должен обладать чувством времени, аккуратностью и глазомером. Все это у Харлоу было развито в высшей степени. К тому же он был в отличной форме. Траккиа сразу потерял сознание. Даже не взглянув на него, Харлоу перешагнул через распростертое тело и бодро продолжал свой путь. Только теперь его маршрут изменился. Он прошел в обратном направлении с четверть мили, повернул влево и оказался на стоянке транспортеров. Так что, когда Траккиа придет в себя, он наверняка не будет иметь ни малейшего представления о том, куда шел Харлоу.

Джонни свернул к ближайшему транспортеру. Даже теперь, в дождь и темень, на нем без труда можно было прочитать надпись «Коронадо», сделанную двухфутовыми золотыми буквами. Он отомкнул дверь, вошел внутрь и включил сильный свет, которым пользовались механики при работе с точной техникой. Здесь не было необходимости использовать красный свет, осторожничать и опасаться: ведь никто не стал бы возражать против права Харлоу находиться в транспортере, ему принадлежащем. Тем не менее он замкнул дверь и оставил ключ в замке повернутым на пол-оборота, чтобы никто не мог отомкнуть ее снаружи. Потом он прикрыл от посторонних глаз дощечкой окно и, только проделав все это, подошел к полке с набором инструментов, чтобы выбрать нужные.

Мак-Элпайн и Даннет не впервые уже тайно осматривали номер Харлоу, и каждый раз их находки не доставляли им ни малейшей радости. Находка, сделанная на этот раз в ванной комнате Харлоу, была из того же числа. Пока Даннет держал в руке крышку сливного бачка, Мак-Элпайн вытащил оттуда бутылку солодового виски. Они какое-то время еще безмолвно глядели друг на друга, затем Даннет сказал:

— Находчивый парнишка наш Джонни. Может быть, он и под водительское сиденье своего «коронадо» сунул корзину с выпивкой. Но, я думаю, лучше оставить бутылку там, где мы ее нашли.

— Это для чего же? Какой в этом прок?

— С ее помощью мы узнаем его дневную норму. А если мы отсюда заберем бутылку, то он будет пить где-нибудь еще — ведь вы знаете, как он умеет исчезать на своем красном «феррари». И тогда мы вообще ничего не узнаем.

— Может быть, может быть. — Мак-Элпайн смотрел на бутылку почти со слезами. — Вот как поступает теперь лучший гонщик нашего времени, возможно, лучший гонщик всех времен. Вот к чему он пришел. Почему же никто не мешает опускаться таким людям, как Джонни Харлоу, Алексис? Потому что все боятся, что они доберутся до самых высот.

— Поставьте бутылку на место, Джеймс.

Всего только через две двери от них, в другом номере, был еще один несчастный человек — недавно следивший за Харлоу Траккиа, который сейчас массировал с гримасой боли свой затылок.