– Кажется, да. Это выдает мой возраст?

– Только до начала века.

В первый день дорога в некотором роде привела их домой – Аризона, шоссе, стелящееся сквозь высокие горы и крутые холмы, покрытые юккой и полынью. Солнце окрашивало облака и пустыню в оттенки желтого, розового, коричневого и серого под наблюдением обветренных бесплодных гор.

Утром они почти не разговаривали. Анна дремала. Несколько раз депрессия брала свое, и она тихо плакала в салфетку, но молчала.

В закусочной на заправке, расположенной на повороте к Селижмену, они съели по чизбургеру и по порции жареной картошки с кока-колой, и Анна сказала, что может ненадолго сесть за руль вместо Майкла.

– Позволь мне помочь тебе, – попросила она. – Я уже довольно опытный водитель.

Она имела в виду поездку с Синди Пархам в Вегас на встречу с Гэри, а потом с Гэри в Кристал-Бей.

– Это было бы неплохо, – сказал Майкл.

Полдень застал их в лесном заповеднике. Мир внезапно стал зеленым, их со всех сторон окружали сосны, ели, дубы и пихты.

– А что мы будем делать потом? – спросила Анна, сидевшая за рулем.

– После Чикаго, ты хочешь сказать?

– Да, после Чикаго.

– Если все будет хорошо, я думаю, мы отправимся в Ванкувер.

Она удивленно стрельнула в него глазами.

– В самом деле? Почему?

– Жизнь там немного дороже, чем в Мексике, но нам там будет лучше, легче будет… привыкнуть. Там ты сможешь пойти в колледж, заниматься театром. А я смогу найти работу.

Внимательно глядя на дорогу, Анна напряженно обдумывала его слова.

Немного позже, когда они уже выехали из леса и в общем-то из Аризоны, – теперь они ехали по Нью-Мексико, и Майкл снова был за рулем, – она с горечью произнесла:

– Значит, Канада, да?

– Мммм? Да. Канада.

– Немного смешно, правда?

– Что?

– Там был бы Майк. Если бы все было по-другому.

Анна посмотрела в окно, и он увидел ее отражение в нем – она опять плакала, вытирая глаза кулаком.

Они поужинали в городке Галлап, в Нью-Мексико, а возле Альбукерке нашли гостиницу, не сильно отличавшуюся от «Солона». Они были там около десяти. Перед сном отец и дочь почти не общались, но вместе посмотрели шоу Джонни Карсона (это вызвало у Майкла неприятные ассоциации, он вспомнил, как последний раз слышал «При-и-и-ивет!» Эдда Макмахона). Ни Анна, ни Майкл не смеялись, лишь изредка улыбались.

На следующее утро Майкл снова сидел за рулем. Равнины Нью-Мексико нагоняли такую скуку, что Анна первой начала разговор:

– Папа…

– Да?

– Можно спросить кое о чем?

Он усмехнулся.

– Что, и отвлечь меня от этого увлекательного пейзажа?

Она вежливо улыбнулась, потом сказала:

– Кто были твои настоящие родители? Что ты имел в виду, когда говорил, что ты… был на моем месте? Твою маму… мою настоящую бабушку, ее… тоже убили?

Он забыл, что проболтался ей об этом на выпускном, и ее слова были для него словно удар ниже пояса. Майкл взглянул на дочь, открыв рот, но не находя слов.

Он все еще подбирал слова, не зная, что сказать.

Анна продолжила:

– Послушай, я знаю, что ты дал нам все, и у нас была хорошая жизнь, действительно замечательная жизнь, до э-э-э… до недавнего времени. Но почему ты выбрал эту дорогу? Или это она выбрала тебя?

Майкл вопросительно посмотрел на дочь.

– Ты действительно… действительно хочешь все это знать?

– Да, хочу.