— И тем не менее, иметь дело с аморфией без посредничества Орба, ну, одна мысль об этом пугает меня.

— И очень хорошо делает, молодой человек, так как это не тот предмет, с которым можно иметь дело необдуманно, без глубоких знаний. Я, из предосторожности, выбрала место своих занятий в тысячах милях от моря аморфии, так как я не так глупа и упряма, как некоторые.

— Как некоторые?

— Ну да. Были те, кто рисковал работать на самом берегу, и даже, как мне рассказали, некоторые из них вошли в море, чтобы поработать с самим хаосом.

— Как, вошли в море?

— Да, вошли в само море, хотя…

— Да?

— Я не слышала ни о ком, кто бы вышел обратно, закончив свою работу.

— Я желаю вам удачи в ваших исследования; мне представляется, что эти исследования могут иметь огромное значение для нас всех.

— И я на это надеюсь, молодой человек, — сказала Орлаан. На мгновение Пиро подумал, что видит странный блеск в ее взгляде, но потом он решил, что его обманул свет костра.

Этим вечером больше никто ни о чем не говорил, так как все отчаянно хотели спать, а когда на следующее утро они проснулись, то обнаружили, что та, кто ела с ними прошлой ночью, исчезла.

— Если вы спросите меня, — высказал свое мнение Лар, — то я очень рад. Обратили ли вы внимание на странный взгляд ее глаз. Хотел бы я как следует разглядеть ее.

Пиро только пожал плечами, и разрешил Лару помочь ему, а потом и Китраану, сесть на их лошадей. Сделав это, они повернули головы своих лошадей и, не произнеся ни единого слова, возобновили свое путешествие к Горе Дзур.

Тринадцатая Глава

Как к Кааврену заглянул неожиданный гость

Почти в то же самое время, когда Пиро и Китраан вскочили на своих лошадей, отец Пиро, то есть Кааврен, стоял в своей студии в Замке Уайкрест, где, не обращая внимание на холод, он распахнул окно в восточном конце комнаты и глядел на город Адриланку — а скорее сквозь город — как если бы его взгляд мог пронзить множество лиг и увидеть своего сына, отдаленного от него пространством и расстоянием. Таким образом он стоял уже несколько часов, и мог бы стоять и дальше, если бы не Даро, догадавшись о его мыслях, пришла в студию и нашла его там, после чего встала рядом с ним и стояла так не меньше четверти часа, ничего не говоря, и только тогда он пошевелился и сказал, — Как вы думаете, мы почувствуем, если с ним что-либо случиться?

— Я думаю что мы почувствуем, — сказала Даро.

Кааврен кивнул, и в этот момент слабый шум, как если бы кто-то внизу позвонил в колокольчик главной двери. — Хммм, — сказал Кааврен. — Мы наняли слугу, и он немедленно уехал.

— Но ведь мы так и хотели, не правда ли?

— Да, — сказал Кааврен. — Это так.

— Возможно кухарка ответит ему.

— А возможно и нет, — сказал Кааврен. — И это главная дверь, отсюда мы заключаем, что наш посетитель претендует на то, чтобы быть дворянином; не нужно заставлять его ждать. Поэтому я лично попытаюсь посмотреть, кто пришел проведать нас, и заодно расшевелю себя. Я хочу двигаться больше, чем это делал в последние не помню сколько лет. — Его слова сопровождались улыбкой, из которой Даро поняла, что эта насмешка над самим собой не более чем шутка; она, однако, хорошо знала его, и поняла то, что находилось за словами и выражением лица. Кааврен спустился вниз по лестнице, он шел медленно и с трудом, но тем не менее его ходьба все еще напоминала его старую походку, и даже намекала на его прежний военный шаг.