Генератор нашёлся в самом низу — компактный поршневой, явно предназначенный для установки в это гусеничное шасси. Его устройство оказалось очень близким к мотоциклетному двигателю — четырёхтактный двухцилиндровый бензиновый агрегат небольшого объёма. С мотоциклами Василиса возилась в Коммуне не раз, так что быстренько открутила ребристую головку цилиндра и заглянула внутрь.
— Поршневая в норме, — сказала она вслух. — Даже не сильно изношена.
— Там что-то сломалось внутри, разом, — сказал Брэн. — Бамс! И всё.
— Ага, сейчас… Сейчас… — Васька бодро раскручивала двигатель, раскладывая детали на тряпке. — Вот!
— Что?
— Коромысло клапана сломано. Есть где взять новое?
— Нет, что ты! Очень старая модель. Это ещё военная платформа, от боевого робота. Их потом переделывали под таких как я, ампутантов. Нынешние мины — барахло мелкое, максимум по колено отрывают, а тогда ещё армейских противопехоток полно было. Раз — и обе долой!
— Ну да, — засмеялась Мирена, — у стариков всегда всё раньше лучше было!
— Смейся, смейся. Но сейчас платформу с генератором уже не найдёшь, одни батареи. Это на военных шасси двойная автономность полагалась!
— А толку? Всё равно твой генератор давно накрылся…
— А вот и нет! — Василиса зажала коромысло в тисках, приложила аккуратно обломок и провела соединяющим лучом УИна. — Он почти как новый, видимо мало использовался до того, как сломался.
— Это что, УИн? — спросил Брэн странным голосом. — У него внутри акк? Откуда это у тебя, девочка?
— Ну, — смутилась Василиса, — до того, как я стала механиком на волантере, я была техником в Коммуне…
— Ты представляешь себе… А, ни черта ты не представляешь, иначе не доставала бы эту штуку на людях.
— Ой, — расстроилась Васька, — мне говорили, что могут отнять. Но вы же не такие, да?
— Понимаешь… — сказал Брэн медленно, — для тебя это просто инструмент. Можно разрезать что угодно, соединить что угодно. Удобная штука, да?
— Удобная… — голос у Василисы дрогнул.
— А вот представь — для меня это, например, полный комплект имплантов. Не каталка эта убогая, а настоящие ноги, не отличить будет. Но ладно я, я старый. А для Мири — самый лучший протез, высшего класса. Новая рука, только искусственная. Никто в жизни не догадается, что она инвалид. Всю жизнь с таким прожить можно, полноценным человеком. А ведь она девушка, ей замуж выходить и всё такое.
— Блин, деда, что ты несёшь!
— А главное, — не слушал её Брэн, — даже если поставить ей лучшую руку, а мне лучшие ноги, то всё равно останется достаточно денег, чтобы ей никогда больше не пришлось лезть туда, где эти чертовы мины! И где она однажды угробится!
— Да не угроблюсь я, что за чушь!
— Я каждый раз не знаю, вернётся ли она из своего сталкинга. Мин всё больше, а вдруг она однажды ошибётся? Представь себе, каково жить с тем, что ты каждый день отправляешь ребёнка на смертельный риск ради какого-то хлама? И кем я себя чувствую при этом?
— Даже представить себе не могу, — призналась Василиса.
— А ты представь. И представь, что ты видишь перед собой вещь, которая спасёт вас, даст новую жизнь? Как ты думаешь, такие мы или не такие?
— Дед, не драматизируй, — перебила Мири. — Вась, не бойся. |