— Я вообще сегодня не буду завтракать. Посплю немножко.

— А хотите, я приду и вас разбужу?

— О, нет, не надо. Зачем тебе лишний раз взбираться на такую верхотуру. Я привык сам просыпаться. Так что не беспокойся.

— Так приятно обслуживать джентльмена, — с горячностью сказала девочка, — а то все эти, которые «на часок», ну, понимаете, о ком я говорю, да еще индийцы.

Ее доверие нарастало с каждым словом, на глазах превращаясь в преданность. Она была в таком возрасте, когда одним словом можно завоевать ее сердечко навеки.

— А вещи у вас есть?

— Нет.

— Хорошо, что за вас поручились. Мы не сдаем комнаты людям без багажа. Приехал без всего — не пускаем.

Его ждали два письма, засунутые за стакан для чистки зубов на полочке над умывальником. В первом он обнаружил приглашение на бланке с грифом «Центр по изучению энтернационо». Машинописный текст гласил: «Стоимость курса из тридцати уроков энтернационо — шесть гиней. Ознакомительный урок для вас назначен на 8.45 утра шестнадцатого сего месяца. Весьма надеемся, что после этого вам захочется записаться на весь курс. Если предлагаемое время вас почему-либо не устраивает, соблаговолите позвонить нам и мы перенесем занятия на любое удобное вам время». Во втором письме секретарь лорда Бендича подтверждал, что назначенная встреча состоится.

— Мне вскоре надо будет выйти по делам, а пока хотелось бы вздремнуть.

— Грелку вам принести?

— Нет, я прекрасно обойдусь без грелки.

Она взволнованно переминалась у двери.

— А еще здесь есть газовый камин со счетчиком. Знаете, как им пользоваться?

Лондон не изменился! Он вспомнил тикающий счетчик, жадно поглощавший пенсы, и его непостижимый циферблат. Долгими вечерами они вдвоем выгребали медяки, он — из кармана, она — из сумочки, покуда не оставалось ни одного, а ночь становилась все холоднее, и она уходила, не дождавшись утра. Он вдруг понял, что два года мучительные воспоминания только и ждали, чтобы наброситься на него.

— Да, да, — сказал он быстро, — я знаю, спасибо.

Она жадно ловила его «спасибо» — ведь он был джентльмен. Судя по тому, как тихонько она прикрыла за собой дверь, одна ласточка, по крайней мере в ее глазах, все-таки делает весну.

Д. снял туфли и улегся на кровать, не смыв даже кровь с лица. Он приказал своему подсознанию, как надежному слуге, которому достаточно одного словечка, разбудить его в 8.15, и почти немедленно провалился в сон. Снилось ему, что какой-то пожилой человек с прекрасными манерами идет рядом с ним вдоль реки и расспрашивает о «Песне о Роланде», иногда весьма почтительно возражая. На другом берегу реки высится группа строгих красивых зданий, похожих на нью-йоркский Рокфеллер-центр, который он видел на открытках. И что-то приятное наигрывает оркестр. Когда он проснулся, часы на руке показывали ровно 8.15.

Он встал, умылся, выполоскал сгустки крови изо рта. Он потерял два зуба, но не передних. «К счастью», — мрачно подумал он. Жизнь, кажется, задалась целью делать его все менее и менее похожим на фото в паспорте. Синяков и царапин на лице было меньше, чем он ожидал. Он спустился вниз. В вестибюль доносился запах рыбы из столовой. Маленькая служанка, ничего не видя вокруг, налетела на него, держа тарелку с двумя яйцами.

— Ой, — воскликнула она, — извините!

Он почти инстинктивно задержал ее.

— Как тебя зовут?

— Эльза.

— Послушай, Эльза, я запер дверь своей комнаты. Прошу тебя, приглядывай за ней, чтобы никто туда не заходил, пока меня нет.