— Так и есть, они даже разговаривали во время ужина…

— И все посетители потом ушли?.. — спросил следователь.

— Да, так около половины девятого, — ответил Кроф. — Я запер за ними дверь на засовы и повернул ключ в замке.

— Значит, снаружи никак нельзя было ее отпереть?..

— Никак, господин следователь.

— Ни изнутри, без ключа?..

— Ни изнутри.

— А утром дверь была по-прежнему заперта?..

— Да, по-прежнему. В четыре часа утра незнакомец вышел из своей комнаты… Я посветил ему фонарем… Он заплатил мне, сколько полагалось, один рубль… Как и накануне, он закутал голову капюшоном, и я не мог разглядеть его лица… Я отворил ему дверь и тотчас же запер за ним…

— И он не сказал, куда идет?..

— Нет, не сказал.

— А ночью вы не слышали никакого подозрительного шума?..

— Никакого.

— По-вашему, Кроф, — спросил следователь, — убийство было уже совершено, когда этот путешественник уходил из трактира?

— Думаю, что так.

— А что вы делали после его ухода?

— Я вернулся к себе и улегся на кровать, чтобы вздремнуть до утра, но так и не заснул…

— Значит, если бы между четырьмя и шестью в комнате Поха раздался шум, вы бы, вероятно, услышали?..

— Безусловно, ведь наши комнаты смежные, хотя моя выходит на огород, и если бы между Похом и убийцей произошла борьба…

— Да, это так, — сказал майор Вердер, — но борьбы не произошло, несчастный был сражен насмерть в своей постели ударом в самое сердце!

Все было ясно. Несомненно, убийство совершено еще до ухода незнакомца. И все же полной уверенности быть не могло, так как между четырьмя и пятью утра еще темным-темно; в ту ночь ветер яростно бушевал, дорога была безлюдна, и какой-нибудь злоумышленник мог, никем не замеченный, вломиться в корчму.

Кроф весьма уверенно продолжал отвечать на вопросы следователя. Очевидно, ему и в голову не приходило, что подозрения могут пасть на него. Впрочем, являлось вполне доказанным, что убийца забрался снаружи, выломал ставень и, разбив окно, открыл его; не менее очевидно и то, что, совершив убийство, он бежал с украденными им пятнадцатью тысячами рублей через то же окно.

Затем Кроф рассказал, как он обнаружил убийство. Он встал в семь часов и расхаживал по большой комнате, когда кондуктор Брокс, оставив каретника и ямщика чинить карету, явился в корчму. Оба они вместе попытались разбудить Поха… Но на их зов он не откликнулся… Они постучались в дверь, — тоже никакого ответа… Тогда они выломали дверь и увидели перед собой труп.

— Вы уверены, — спросил следователь Керсдорф, — что в этот час в нем не было уже и признака жизни?..

— Уверен, господин следователь, — ответил Кроф, явно взволнованный, несмотря на врожденную грубость. — Нет! Он был мертв. Брокс и я сам, мы все сделали, что только возможно, но безуспешно!.. Подумайте, такой удар ножом прямо в сердце!..

— А вы не нашли оружие, которым пользовался убийца?..

— Нет, господин следователь, он догадался захватить его с собой!

— Вы утверждаете, — настойчиво повторил следователь, — что комната Поха была заперта изнутри?

— Да, на ключ и на задвижку… — ответил Кроф. — Не только я, но и кондуктор Брокс сможет засвидетельствовать это… Потому-то нам и пришлось выломать дверь…

— А Брокс после этого уехал?.