Вероятно, нам не было нужды ее опасаться. Это был не человек и не бог, скорее – высеченная в мельчайших подробностях скульптура из красочного гранита.

Лейф Большой громко вздохнул и пробормотал что-то в свою рыжую бороду. Потом он подошел к борту, и его вырвало. Корабль продолжал метаться по океану на вершинах волн. Он продолжал идти курсом, который мы установили до того, как неведомая сила заколдовала наш компас. Этот курс прямиком вел нас к гигантской голове.

Я сказал об этом Гуннару, и он пожал плечами.

– Вероятно, это ваш великан, живущий на Северном полюсе. Мы должны верить в свою судьбу,- сказал он.- Чтобы следовать своим путем, исполнять предначертания своего мифа, нужно быть крепким в вере, сэр Эльрик.

И в тот же миг голова открыла свой огромный черный рот, и море хлынуло в него, неумолимо потащив нас к горизонту – на нем сверкали всполохи, он потемнел и казался живым существом.

Гуннар взревел в бессильной ярости. Он делал все, чтобы развернуть корабль. Его люди гребли назад, выбиваясь из сил. Корабль, тем не менее, влекло к мясистой бездне.

Гуннар потряс кулаком, словно бросая вызов судьбе. Казалось, он скорее разгневан, чем испуган.

– Будь ты проклята!- Потом он рассмеялся.- Вы понимаете, что с нами происходит, сэр Эльрик? Нас глотают!

Он не ошибся. Мы были песчинкой в чаше с водой, которой это чудище вздумало утолить жажду. Я вдруг заметил, что и сам хохочу. Ситуация казалась невыразимо комичной. Но вполне могло случиться и так, что я вот-вот погибну. Причем в обоих реальностях.

И в этот миг голова проглотила нас. Корабль с силой ударялся о что-то, словно о берега реки. Из трюма послышался низкий голос, размеренно выводивший мелодию, старую, как мир. По всей видимости, Азолингас решил, что настал его смертный час.

Потом и он умолк.

Я поперхнулся зловонным воздухом и закашлялся. Было такое чувство, что мне в лицо дыхнул уличный бродяга. Мне на ум пришло множество сказок о людях, проглоченных огромными рыбами. Но я не мог припомнить ни одной, в которой гигант глотает корабль. Да и был ли это гигант? Быть может, затейливо расположенные скалы попросту показались нам лицом? Или это было древнее морское чудище, способное заглатывать корабли и выпивать моря?

Зловоние усиливалось, но мы были вынуждены дышать им. С каждым вдохом мои легкие наполнялись запахом смерти.

Потом мы очутились в Нифльхейме.

Из трюма донесся отчаянный крик Лейфа Маленького:

– Мне здесь не место! Я не сделал ничего дурного! Неужели меня покарают только за то, что я не погиб в бою?

Я плотнее завернулся в плащ. Температура стремительно понижалась.

Дыхание причиняло боль. Казалось, я втягиваю в себя тысячи мельчайших осколков стекла.

Ветра не было – вокруг царили холодная непроглядная темнота и полная тишина. Я слышал, как весла корабля поднимаются и опускаются с почти неестественной регулярностью. Внезапно вспыхнул огонек. Я увидел сверкающую маску Гуннара, освещенную факелом. Он шагал к помосту на палубе, и свет пламени на выхватил из тьмы неясные фигуры гребцов.

– Где мы, принц Эльрик? Вы знаете? Это Нифльхейм?

– Возможно,- ответил я. Палуба вновь накренилась, и корабль на несколько секунд провалился вниз, потом опять выправился.

Как только мы вновь оказались в спокойной воде, гребцы заработали веслами. Нас окружал шум бегущей воды, словно на тающем леднике – шорох тысяч ручьев, впадавших в поток, по которому мы сейчас плыли.

Гуннар ликовал:

– Реки Хель!

Никто из нас не разделял его восторга.