Проснувшись после полудня, я услышал птичьи трели, почувствовал запах леса и готовящейся пищи, и меня охватило беспричинное неуместное ощущение благополучия. Из дома доносился визг какого-то животного, потом я услышал человеческий голос, который показался мне смутно знакомым.

Мы подняли якорь и медленно поплыли вокруг острова в поисках лучшего места для стоянки. Вскоре мы увидели каменную плиту, выдававшуюся в море. На ней мог стоять легко одетый человек, удерживая веревку, при помощи которой перебрались бы остальные. В доспехах мы могли утонуть, если бы поскользнулись.

В конце концов мы сошли на берег, оставив на корабле небольшой отряд.

Над серым морем с белыми барашками носились чайки и бакланы, охотясь за рыбой. Они летали низко над водой на фоне хмурого неба, елей и смешанных лесов, которые простирались вглубь суши, насколько хватало глаз. Единственный столб дыма, который мы заметили, поднимался из трубы дома.

Привычно бранясь, Гуннар зашагал вперед, продираясь сквозь кусты во главе своих людей. Мы подходили к дому сзади. Я не видел никаких признаков того, что нас обнаружили, но, когда мы приблизились к особняку, внутри тревожно и возбужденно защебетала птица. Потом воцарилась тишина.

Гуннар остановился.

Он вел нас по широкой дуге, и теперь мы видели фасад дома, тяжелую дубовую дверью с замками и массивными стальными петлями, ставни, которыми были закрыты решетки в окнах. Ухоженный дом, способный выдержать осаду.

Вновь запела птица.

Быть может, обитатели дома надеялись, что мы уйдем?

Или ждали нашего нападения?

Гуннар разделил людей на две группы, одну оставил под моим командованием у фасада, а другую повел вокруг дома. Я понял, что он ищет нечто конкретное. Он бормотал себе под нос и подсчитывал что-то на пальцах. Он явно узнал это место и опасался его.

Внезапно его поведение резко изменилось. Он криком велел нам отступать и немедленно возвращаться на корабль.

Люди Гуннара привыкли подчиняться ему. Их суеверия довершили остальное. Секунды спустя они бежали к берегу, проламываясь сквозь кусты, ругаясь и расчищая себе путь мечами. Страхи капитана в полной мере передались им.

Это была настоящая паника. Гуннара охватил неодолимый ужас. Я был готов последовать за ними, но в этот миг дверь дома распахнулась, и на крыльце появился костлявый изможденный человек в черной одежде. Он окликнул меня:

– Доброе утро, принц Эльрик. Не желаете ли позавтракать со мной?

Я не помнил этого человека. Он говорил на Высшем мелнибонэйском, хотя был простым смертным. Его лицо было практически лишено плоти, словно обтянутый кожей череп, а глаза так глубоко утопали в орбитах, что те казались пустыми. При виде моего изумления его тонкие бледные губы сложились в подобие натянутой полуулыбки.

– Полагаю, моему бывшему хозяину лорду Гуннару ведома природа этого места, но вам нечего бояться, принц. Я не в силах причинить вам вред.

Неужели вы меня не помните? Все ясно. Вы ведете насыщенную разнообразную жизнь, встречаетесь с людьми, куда более примечательными, нежели я. Итак, вы не помните Иоганна Клостерхейма? Я уже пятьдесят лет жду ярла Гуннара. Когда-то мы вместе занимались колдовством. Мои сатанинские силы действуют где-то в других мирах, но сам я нахожусь здесь.

– Этот дом перенесен сюда при помощи чар?- спросил я.

– Нет, сэр. Я и мои помощники возвели его собственными руками. Здесь были только камни. Мы поставили столбы, стены, сделали полы. Каждый угол дома и многие балки опираются на валуны. Каменное кольцо было на месте еще тогда, когда мы здесь появились.

– Кто это- "мы"? Вы имеете в виду вашу птицу?

– Прошу прощения, сэр, если она напугала вас. Это моя единственная защита от дикарей. Но я говорил не ней. Мне посчастливилось стать вождем небольшого племени скрелингов.