Клостерхейм склонился над костром и плеснул на камни водой. От них с шипением повалил пар, и речетатив Ипкаптама стал громче. Я всеми силами старался заставить себя дышать глубоко и ровно. Шрам на щеке и губе индейца, до сих пор казавшийся мне бесформенным, начал приобретать определенные очертания. Из-под его лица проглянуло другое – злобное, наводящее на мысль о насекомом. Я пытался вспомнить, что мне об этом известно. Меня подташнивало, кружилась голова. Принадлежат ли пукавачи к племени людей? Или их раса попросту приняла человеческий облик? По словам Клостерхейма, в здешних местах было немало подобных многоликих созданий Уже почти потеряв сознание, я вдруг пришел в себя, уловив перемену в голосе Клостерхейма. Он заговорил словно монах, по-гречески нараспев рассказывая историю пукавачи и их сокровищ. Он подбросил топливо в огонь и раздувал его, пока камни не засветились красным, потом плеснул в костер водой. Вновь взвилось пламя, отбрасывая тени и раскаляя воздух до такой степени, что у меня начали смешиваться мысли. Почти все мои силы уходили на то, чтобы не лишиться чувств.

Барабанный бой, ритмичное пение и загадочные слова начинали гипнотизировать меня. Я терял контроль над собой. Меня охватило неприятное чувство, будто бы я когда-то уже переживал нечто подобное, но эта мысль вместе с тем отчасти укрепила мою волю. Я надеялся, что испытываемые мной неудобства послужат высшим целям.

За годы ученичества, когда я был молодым, мне не раз доводилось участвовать в таких ритуалах. Поэтому я без сопротивления окунулся в черную бездну покоя, жары, теней, монотонного пения и барабанного боя. Я сказал "бездну", потому что происходящее более всего напоминало смерть. В такие мгновения мы расстаемся со всем суетным и материальным. Мы сталкиваемся со своей собственной алчностью и жестокостью, причем так, как если бы мы были их жертвами. Нами овладевает раскаяние и стыд, мы проникаем в самые глубины собственной души и словно судим самих себя. Возникает своеобразная психологическая спираль, в которой мы перерождаемся, возвращая себе чистоту бытия, входим в состояние, в котором нам доступны видения и откровения, почти всегда являющиеся результатом подобных процедур.

Извинившись за то, что племя лишилось своей ритуальной курительницы из красного камня, Ипкаптам достал большую трубку и разжег ее угольком, выхваченным из костра. Он обратился к четырем странам света, начиная с востока, и, выдыхая дым, произнес несколько слов на непонятном мне языке. При этом он держал трубку чубуком кверху. Потом он вновь заговорил, выпуская дым, и передал трубку Клостерхейму, который, судя по всему, знал, как с ней следует обращаться.

Ипкаптам заговорил о великом прошлом племени. Звучным голосом он рассказывал о том, как Великий дух создал его народ в глубинах земли.

Самые первые существа были высечены из камня. Они были сонными и медлительными. Они в свою очередь сотворили людей, которые выполняли их поручения, а также великанов, пресекавших мятежи.

Люди бежали от великанов в другую страну, в страну пукавачи.

Пукавачи были малы ростом и слишком слабы, чтобы сопротивляться, поэтому они ушли под землю. Великаны не стали преследовать высоких людей, а люди не стали преследовать пукавачи, и вскоре те помирились с людьми и с великанами.

Все были равны, у всех были подарки, полезные для других. Согретые чревом Матери-Земли, они не нуждались в огне. Еды хватало с избытком.

Все жили в мире. Раз в год пукавачи доставали и курили Вечную трубку из красного камня, которую отвоевали у зеленых людей. Трубку курили все племена, все народы. Она всегда была набита самыми лучшими травами и душистой корой, ее никогда не приходилось разжигать. Даже люди-медведи, люди-барсуки, люди-орлы, все племена равнин, лесов и гор получали приглашение на Великий совет, чтобы подтвердить свое родство.