– Эх, блин! – Вэл так смачно стукнул по столу, что его товарищи вздрогнули. – Помните, к нам в друганы набивался Вовчик из юротдела? Как мы его отшили жестко! А сейчас было бы нас четверо, как мушкетеров. Так и чувствовал, что кого-то нам не хватает! Врач, писатель, распиздяй и юрист! Во! – Он поднял вверх большой палец.

– Я не врач, – устало поправил его Дэн и продолжил: – Вернемся на то место и попробуем что-нибудь вспомнить.

– А если мы конкретно налажали и нас загребут с поличным?

– Мы не пойдем сразу сдаваться. Походим вокруг, попробуем освежить память.

– Я за, – согласился Мика.

– Бес с вами, поехали. Когда?

– Завтра?

– Завтра маму на дачу обещал отвезти, – развел руками Вэл.

– Ну, выберите день на неделе посвободнее – понедельник, вторник? Лучше не затягивать.

– У меня до среды аврал по съемкам будет, – виновато пробубнил Мика.

– Надя просила с ней к врачу сходить в среду. Ладно, повременим немного. Возможно, когда посторонние вещества выветрятся из крови, память вернется. Только хватит бухать! – Дэн встал и подтянул ремень, и без того идеально обхватывающий его стройный торс.

– Куда ты?

– Домой к семье, черт бы вас побрал.

Он сгреб со стола результаты анализов и нервным движением затолкал бумаги в свой портфель.

– До понедельника.

– Эй! Я, может, и не помню, чем дело кончилось, но в моей памяти свежо, как у тебя глаза блестели на клубных шлюшек! – Вэл понизил голос до шепота.

– Хорош, оставь его. Мы все отличились. Все, давай по пиву и домой, – устало сказал Мика.

До понедельника друзья больше ни разу не созвонились, а в первый рабочий день после выходных вели себя как ни в чем ни бывало, ни словом, ни делом не возвращаясь к событиям двухдневной давности.

Казалось, каждый из них испытывал некоторое облегчение от того, что благодаря офисной суете это негласное молчание выглядит вполне органично – не будут же они специально втроем тереться по углам, чтобы лишний раз мусолить произошедшее в пятницу? Чего уж скрывать, каждый из них немного воспарял духом еще и потому, что никто до сих пор не объявился, чтобы расспросить их о пятничных событиях или накинуться с обвинениями, а следовательно – на них никто не заявил и заявлять не пытался. Окончательно расслабляться было рано, ведь они могли случайно спьяну так замести следы, что нерасторопный представитель закона еще не успел соотнести факты. С другой стороны, каждый прекрасно понимал, что вычислить их персоны было бы не так уж сложно благодаря их общему товарищу и виновнику торжества Палычу. Он был хорошо известен каждому сотруднику сомнительного заведения.

Не все друзья были одинаково напряжены. Кого-то больше всего волновало возможное разоблачение, кого-то – сам факт и природа совершенного, а кого-то лишь слегка беспокоил неприятный осадок, причем не столько от содеянного, сколько от факта проявления бесконтрольного поведения, обернувшегося непривычным беспамятством.

Ближе к обеду появился жизнерадостный шеф, и у друзей еще больше отлегло, потому что вместо того, чтобы вызвать их на ковер и устроить допрос с пристрастием («Что за хуету вы устроили той ночью, почему меня все про вас расспрашивают?»), он весело поздоровался с каждым, по-дружески похлопал всех по плечу и заговорщически подмигнул. По всему было заметно, что он до сих пор находится под приятным впечатлением от праздника, который у него-то явно продолжался еще как минимум сутки, но закончился достаточно вовремя для того, чтобы в понедельник появиться в приглядном виде перед подчиненными.