– Итак?

– Ты сердишься на меня, – ответила она. – Я знаю, это все из‑за расписки.

– Из‑за расписки?

– Той, что ты оставил на кофейном столике. Районный совет по благоустройству, кажется.

– О! – в угаре последующих событий я напрочь забыл об этой проклятущей расписке, но теперь вспомнил. А заодно вспомнил, где взял деньги, которыми заплатил за нее, и почувствовал, что заливаюсь краской.

Тем временем Карен вела такую речь:

– Я чувствую себя виноватой. Ты не мог знать, что я не давала согласия на взнос. Ведь проситель вполне мог прийти с моего ведома. Поэтому я считаю, что должна возвратить тебе деньги. А когда Джек поймает того человека, он...

– Карен полезла в сумочку, но я замахал руками и сказал:

– Нет, нет, пожалуйста, не надо. Все в порядке, право слово, не надо.

– Я так хочу, – заявила она. – В конце концов, ты был моим гостем.

– Нет, – ответил я. – Пожалуйста. Ты ничего мне не должна.

– Но я чувствую себя...

– Э... нет. По правде сказать, – я откашлялся и посмотрел на охранника, который, казалось, заснул стоймя. – По правде сказать, это я твой должник. Видишь ли, у меня не нашлось достаточной суммы, и...

– Но в доме не было денег, – сказала Карен.

– Э... были...

– Ах, в туалетном столике!

Я отвел глаза.

– Но как ты о них узнал?

Я принялся изучать свои ногти. Они были чистые, но тем не менее изучение затянулось. Наконец я пробормотал:

– Обычно я не такой... Хочу, чтобы ты знала. Просто там нечем было заняться, некуда себя деть...

– И ты решил покопаться в моих пожитках.

Я кивнул с несчастным видом.

– Ой, бедняжка! – воскликнула Карен. – Мне даже в голову не пришло.

Мы бросили тебя одного. Удивительно, как тебя удар не хватил.

– Ну, все было не так уж плохо...

– Как ужасно мы поступили. Поэтому ты и ушел?

Наконец я поднял глаза. Серьезное лицо Карен выражало сочувствие.

По‑видимому, она все же склонилась к мысли, что я – не сексуальный маньяк, шарящий по женским спальням. И на том спасибо.

– Нет, – ответил я. – Просто в понедельник днем кто‑то позвонил.

– Позвонил?

– Какой‑то мужчина. Назвал меня по имени, а потом хихикнул и сказал:

«Ага, вот ты где». И повесил трубку.

Глаза Карен округлились.

– Убийца?

– Кто же еще?

– Ой, Фред, неудивительно, что ты убежал!

– Они могли звонить из будки под окном.

– Конечно! Но почему ты нам не сказал? Почему не позвонил вечером, когда я вернулась с работы? Почему не позвонил Джеку?

– Я никак не мог понять, откуда они узнали, где я. До сих пор теряюсь в догадках.

Ее глаза полезли на лоб.

– Ты думаешь, это мы с Джеком? Но зачем нам... Как мы могли... Как ты мог...

– Откуда они это узнали, Карен?

– Я им не говорила! Никому не говорила!

Глядя, как ярость и потрясение ведут в ее душе борьбу с дружеским участием, я почти поверил Карен. Теперь я был убежден, что она – всего лишь невинная пешка. Впрочем, как и я сам. Так я ей и сказал:

– Я верю тебе, Карен. Но как я мог знать тогда? И можно ли теперь доверять Райли?

– Но ведь Джек – твой друг!

– Говорят, любимым изречением моего дядьки было: имея полмиллиона долларов, человек не может позволить себе иметь еще и друзей.